405
опоздаешь на последний автобус, придется ночевать здесь. Или
идти до дома пешком, чего я бы тебе не советовал.
— Тьфу. Не в п-п-первый раз. М-м-могу дойти, м-могу и зд-д-десь
заночевать.
Джон снова икнул.
— Ну, как знаешь. А я все же пойду. Мне лично не улыбается про-
торчать здесь всю ночь с пауками и крысами. Если позвонит твоя
благоверная, скажу, что ты остался выполнять срочную работу.
Друзья распрощались, и Райдер удалился. Шаги здоровяка быстро
стихли вдали в доносившемся оттуда мерном, вибрирующем гуле.
Джон остался один.
Он еще довольно долго сидел, облокотившись о железный
шкаф и положив одну ногу на скамейку, потихоньку потягивая
виски и думая о своем. Думая, насколько это позволял окутанный
сильными парами спиртного разум. Потом вдруг его внимание
привлек какой-то тихий звук. Джон покосился в проход, фокуси-
руя зрачки пьяных глаз. Неужели вернулся что-нибудь позабыв-
ший Райдер? Да нет, не похоже. Какой там, к черту… Скорее,
крыса. Чувствует запах съестного и шустрит. Небось привыкла,
что к этому времени люди давным-давно уходят восвояси, и наве-
дывается — а вдруг на этот раз шкафчик окажется не заперт? Ну
уж нет, хвостатое отродье! Джон всегда надежно запирает все
съестные припасы. Грызи металл. Грызи, пока зубы не обломаешь!
Спрингс криво усмехнулся и глотнул немного виски. Стакан опус-
тел. Джон кое-как наклонился вперед и неловкими пальцами по-
ставил его на край стола, едва не уронив на пол. Распрямляясь,
затуманенным боковым зрением он уловил какое-то движение.
Джон снова бросил взгляд в направлении прохода и замер. В том
месте, где начинался своеобразный вход в закуток, а ряды желез-
ных шкафчиков и старой рухляди резко расходились в стороны,
образуя подобие овальной комнаты, его сверлил взглядом недоб-
рых желтых глаз большой черный кот. Оторопев от неожиданно-
сти, Спрингс протер глаза и уставился на неожиданного визитера.
Спьяну он никак не мог толком рассмотреть весьма крупное жи-
вотное. Господи, неужели это Томас?! Да нет, не может быть —
Томас вроде бы был поменьше. И грудка у него была белая, а этот
черный с ног до головы. И глаза у Томаса были выразительные,
умные, и обыкновенно зеленые. А этот черный кот продолжал бу-
равить его взглядом двух огромных и злых желтых глаз и отнюдь
не лучился добродушием. Но Джон чувствовал, что здорово пьян и
не может сказать наверняка.
— Томас? — заплетающимся языком неуверенно позвал он.
Кот прижал уши и пригнулся.
