612
вательно разбирая все упомянутое женой, он перешел в полно-
масштабную контратаку.
Дионелла ожидала чего угодно, но только не того, как повел
себя отец. Казалось, он вообще не впечатлен услышанным. Он
словно готовился к этому давно, и даже глазом не моргнул перед
лицом столь оглушительных заявлений. На каждый выпад Астоль-
дионы у него мгновенно находился надлежащий довод. Любое ее
утверждение он встречал во всеоружии, а факты, доселе казав-
шиеся очевидными, внезапно теряли всякую твердость, обретая
отнюдь не единственную трактовку.
— Я тебе не верю! — воскликнула Дионелла, раздираемая проти-
воречивыми чувствами. — Столько чудовищной лжи! Столько ли-
цемерия! Как ты вообще смеешь прикидываться, будто ничего не
произошло, когда лично заточил маму?! Я выросла без нее и давно
смирилась, что никогда больше ее не увижу!
— Твоя мама все превратно воспринимает, — мягко, не повышая
голоса, ответил Бестерджес. — Пойми, дочь моя, ты услышала ЕЕ
версию событий. Истину в ЕЕ понимании. Изложенные мной фак-
ты достоверны, только она трактует их по-своему. Видит лишь то,
что хочет видеть, как, увы, и большинство представителей нашего
мира. Сама подумай, откуда ей известно, что ведьмы якобы доби-
ваются Второго СТОЛКНОВЕНИЯ планет? Они ей сами, что ли,
рассказали? Это ее собственные домыслы, равно как и убийство
всех чародеев Саэрлинга. Вот некоторое ретуширование летописей
— чистая правда. На это когда-то пошел Совет Десяти, чтобы
сгладить нелицеприятные факты. Между прочим, именно благода-
ря его коррекции Саэрлингов не ненавидят, а считают легендар-
ными героями. Но ты, как я полагаю, уже и сама это знаешь.
Не без труда дослушав отца, Дионелла аж задохнулась, пыта-
ясь выпалить несколько реплик разом. По ее лицу пошли непри-
вычные розовые пятна. Сжимая кулаки, она была олицетворением
гнева, хотя внутри ощущала себя не столь уверенно, как показы-
вала снаружи. Ее мысли пустились вскачь, то разбегаясь, а то
кружа взбесившимся хороводом.
— Но почему ты никогда ничего мне не говорил?! — все больше
запутываясь, ярилась она. — Если ты заявляешь, что говоришь
правду, почему ты никогда ни во что меня не посвящал?! Я твоя
дочь и наследница, а была лишь пешкой в твоих руках!
— Вот именно потому, что ты моя дочь и наследница. Ну как ты
не понимаешь? — ласково сказал Бестерджес. — Я давно хотел те-
бе открыться. Я даже мечтал об этом. Увы, на пути к моему жела-
нию возникло крайне затруднительное обстоятельство.
Дионелла выросла слишком идеалистичной. Слишком упря-
