267
было относительно новым, это поселение — всего несколько веков
от роду, когда очередной холдакс заложил здесь первый дом. С тех
пор правящий клан неоднократно менялся, но многие верховные
вожди выбирали своей основной резиденцией именно это место.
Расположение его вблизи путеводного тракта, возможность пере-
мещаться по воде на ладьях и естественная защита в виде релье-
фа, богатого на дичь и руды, делали такой выбор вполне обосно-
ванным. К тому же святость созданного по всем правилам капища
неоднократно подтверждалась добрыми знамениями и милостью
духов предков. В нем проводились торжественные службы, когда
по особым праздникам собирались предводители всех кланов, да-
бы убедиться в праведности полномочий верховного вождя. И год
от года твердое и справедливое правление холдакса по-прежнему
несло феодам мир и благополучие, разрешая внутренние конфлик-
ты и определяя внешнюю политику.
Стоявший у ворот воин встрепенулся лишь когда где-то в
стороне вновь послышались неторопливые шаги, сопровождав-
шиеся каким-то тихим странным звуком. Будто ребенок нес дере-
вянную трещотку, и она слегка погромыхивала движущимися час-
тями. Очнувшись от накативших дум, часовой поднял голову и за-
дал дежурный вопрос. Подходивший человек опять не отозвался,
но на сей раз стражник не стал обещать отправить наугад стрелу,
а просто повторил свое "кого там несет" более грозным тоном.
Лишь на третий раз, когда ответа вновь не последовало, он пере-
местил копье острием вперед и присовокупил пару членовреди-
тельских обещаний. Часовой особо не возмущался, предполагая,
что это в очередной раз идет кто-то из сеноблов, а посему и не то-
ропится отзываться на окрик призванного его же охранять часо-
вого. Под хмельком с ними такое часто бывало. Может быть, это
даже возвращается кружной дорогой воевода, забывший что-
нибудь у холдакса.
Часовой не ошибся. Ну, касательно воеводы вообще. Это дей-
ствительно оказался он, собственной персоной, вот только вид его
разом вогнал воина в такой дикий ступор, что он натурально пре-
вратился в изваяние. Даже лицо побелело так, что мало чем отли-
чалось от гипсовой маски. Выглядел воевода неважно. Заплесне-
вевшая одежда лохмотьями высовывалась из-под богато укра-
шенного доспеха вместе с останками гниющей плоти. Иссохшие от
тлена руки, обтянутые бурой, с язвами, кожей двумя плетями бол-
тались вдоль костяного тела. Из обутых в дорогие сапоги ног в
прорехи штанов торчали шишки коленей. Спутанные седые воло-
сы свисали из-под стального шлема мятой грязной гривой. Через
ввалившиеся щеки торчали зубы, а из провалов глазниц вместо
