293
журных, а остальные разбили лагерь снаружи. Там они принялись
обсуждать, как выбить из упрямого отшельника нужные сведения.
Обыск-то ничего не дал. Точнее, он принес еще три ведра само-
родков, но не информацию об их происхождении. Хижину пере-
вернули вверх дном, однако никаких записей о золоте не нашли.
Возможно, они и были, но Бад, предчувствуя недоброе, спалил их
в очаге. Варианты высказывались разные, и члены альянса едва
не переругались. Спокойствие хранил один лишь шериф. Он не
собирался пытать Джонсона, просто уверенный, что до этого не
дойдет. В хижине стоял насест с именем Дуглас. Старик наверня-
ка предпочтет все рассказать, нежели увидеть смерть питомца.
Оставалось дождаться, пока филин наохотится и вернется к хо-
зяину. Тот ведь неспроста соорудил в крыше окошко, снабдив его
шторкой и посадочной площадкой. Главное, чтобы птица не испу-
галась людей, но оттого шериф и велел натянуть палатки подаль-
ше от избушки.
Хуже дурака только дурак с инициативой. На вторую ночь
Миллиган вышел освежиться и услышал какие-то подозрительные
звуки. Зайдя в хижину, он аж в лице изменился. Харви Смит ста-
рательно избивал Джонсона, привязанного к стулу. Вероятно, он
вообразил себя героем. Пока остальные судят да рядят, почем зря
болтая языками, он подаст всем прииск на блюдечке. Возможно,
сказалась и личная неприязнь. Бад столько раз оставлял Харви с
носом — со всеми его коптерами, — что тот затаил злобу. Как бы
там ни было, бригадир распустил руки.
Казалось, кровь алела всюду. Особенно много ее натекло воз-
ле стула, где забрызганный пол пошел крупными пятнами. Скулы
старика пылали, переносица распухла. На губах пузырилась розо-
вая пена. Под глазом наливался синяк, а из рассеченной брови со-
чилась красная струйка. С нее и летели кровавые капли, когда го-
лова моталась от удара. С нее и разбитого носа. Джонсон не кри-
чал. Не издавая ни звука, он лишь плевал в своего мучителя.
Шериф пришел в ярость. Он не привык, чтобы его приказы
нарушались столь вопиющим образом. Побагровев, он схватил
Смита, оттащил от жертвы и принялся учить уму-разуму. Рука у
Миллигана была тяжелая, а нрав суровый. Даром что крепкий,
бригадир только взвыл, закрываясь от железных кулаков. О со-
противлении он и не помышлял. Изрыгая ругательства, шериф ду-
басил его куда попало. Бутч Джефферсон, не мешавший истяза-
нию Джонсона, в страхе забился в угол. Зажмурившись, он и про
пленника-то забыл, ожидая своей порции тумаков. К сожалению,
забыл о нем и шериф. Вероятно, пока Харви измывался над Ба-
дом, веревки разболтались и ослабли. Стекавшая кровь их намо-
