157
жизни переменами. Он никогда не был особо суеверен, но теперь
стал подозревать, что с ним творится что-то неладное. Он уже не-
сколько раз счастливо избежал верной смерти и неоднократно по-
бывал в гипсе, сильно сдал позиции в делах и попросту стал боять-
ся выйти на улицу, потому что там почти всегда непременно при-
ключалась какая-нибудь беда одна хлеще другой. Антиквар начал
подозревать, что это как-то связано со злополучной поездкой в
кратер и привезенным оттуда кубком, тем более что он получше
кого бы то ни было знал, что часы, карты и кубок очень необыч-
ные вещи неизвестной эпохи и происхождения.
Потом пришли сны. Точнее, это почти всегда был один и тот
же повторяющийся сон — яркие вспышки, гул, сверкание молний,
разъяренный извергающий пламя черный дракон и человек в бе-
лых доспехах. Пушечный залп, и беснующегося крылатого ящера
окутывает клубами дыма, потом раздается страшный грохот, по-
трясающий землю до самого основания, ослепительный свет вы-
рывается из поверженной колонны и опаляет все вокруг. Потом —
тишина и забвение. Более точно ничего нельзя было разобрать, но
виденное время от времени повторялось вновь и вновь словно не-
умолимый ночной кошмар. Иногда Корнелиус видел черного дра-
кона, но не изрыгающего потоки пламени и не ревущего от охва-
тившей его великой злобы, а мирно лежащего на груде сверкаю-
щих сокровищ посреди загадочно мерцавших однообразных вы-
соких колонн. Иногда дракон приоткрывал желтый глаз и его взор
как будто проникал в самое сердце Ван Дайка, словно он стоял
прямо там, в кратере, и огромный чешуйчатый ящер смотрел пря-
мо на него. Антиквар просыпался в холодном поту и неизменно
оглядывался по сторонам, как будто и впрямь где-то здесь при-
таилась злобная крылатая напасть.
Это было уж слишком. Как-то вдруг поседевший и сгорбив-
шийся Корнелиус перерыл все свои архивы в поисках хоть каких-
нибудь сведений. По большей части он копался в старинных ле-
гендах и сказаниях, что было вполне понятно, тем более что их у
него хватало с избытком, о чем свидетельствовала его особая кол-
лекция. Но ничего толкового Корнелиус не нашел кроме упомина-
ний, что сокровища дракона могут представлять великую опас-
ность и утащить что-то оттуда до того как дракон будет повержен
означало навлечь на себя беду, ибо эти крылатые ящеры — очень
жадные и мстительные существа, и никогда не забудут того, кто
посягнул на их богатства. Остальное было полной белибердой и со-
бранием суеверных историй, где говорилось, что дракон может
насылать чары, по большей части злые, причем в иных историях
твердили что совсем наоборот — драконы не восприимчивы к ка-
