232
не нашел, а даже филина подстрелить не смог! Со свидетелем его
нерасторопности он сгоряча обошелся крайне невежливым обра-
зом. Разумеется, шериф всегда должен держать себя в руках, и
столь грубое поведение ему не подобает. Он не оправдывается пе-
ред гостем, ибо такую выходку одним только нервным срывом оп-
равдать нельзя. Он лишь приносит ему свои искренние извинения.
Приносит и надеется, что гость проявит понимание и не станет
думать о шерифе дурно. Все, что Клайду наговорили на холме —
не соответствует действительности. В запале какие только гадости
не срываются с языка. Миллиган рассчитывает на великодушие
умного и образованного гостя. Верит, что тот не станет держать
зла и забудет это неприятное недоразумение, о котором шериф
очень сожалеет.
Да уж, язык у шефа полиции был подвешен неплохо. Прежде
журналист вполне удовлетворился бы таким объяснением, но не
теперь. Как бы Миллиган ни старался, ему не удастся списать
стрельбу по филину на одни лишь эмоции. Эта птица его беспо-
коила, и отнюдь не своими криками. Клайд подозревал, что с ней
связана какая-то история, о которой шериф всячески умалчивает.
И умалчивает не только он, учитывая реакцию того же Ленни со-
товарищи. Но вот какая? При всей своей фантазии, журналист
даже представить не мог, к чему такому причастен самый обыч-
ный филин, пусть и очень большой. Причастен настолько, что
Миллиган его выследил и в великой злобе пытался убить. Причем
только ли в злобе? Так ли уж показалось Клайду, что на лице ше-
рифа читался и страх? Разумеется, все эти мыслишки он оставил
при себе.
— Ладно, Билл, будет вам извиняться. Все забыто! — великодушно
сказал журналист, на деле вовсе не собираясь вычеркивать из па-
мяти ночное приключение.
— Вы хороший человек! — затряс ему руку Миллиган. — Прокля-
тье! Теперь мне еще совестнее, что я обошелся с вами так грубо!
— Пустяки. С кем не бывает, — махнул рукой Клайд. — Вы бы
слышали, как иногда бранится мой главный редактор! И это не
мешает нам оставаться друзьями. Однако что же мне теперь де-
лать?
Вопрос относился к создавшейся ситуации, и шериф сразу понял,
о чем речь.
Как постоялец, журналист оказался в очень непростом поло-
жении. Хозяева дома скончались, и технически он теперь пребы-
вал под чужой крышей без всякого разрешения. Сам дом не ос-
тался без владельцев — дочь и сын Смитов жили где-то на восточ-
ном побережье. Однако пока они приедут и вступят в права на-
