19
добный разговор вообще состоялся. По всему выходило, что судьба
Таунсторма оказалась предрешена, едва дочь императора появи-
лась на свет. Впереди вырисовывался безнадежный тупик, в луч-
шем случае заканчивающийся пышными речами над не менее
пышным надгробием. Однако Таунсторм был Повелителем Крови,
прожившим достаточно долго и набравшим немало бесценного
опыта, чтобы сдаваться без борьбы. И раз уж у него не оставалось
пути под властью императора, значит, следовало найти иной вы-
ход не пасть его очередной жертвой.
Сложнее всего в отношениях с Властелином Крови было то,
что он ощущал эмоциональный фон людей. Таким образом, от ока
императора не мог укрыться какой-либо дурной умысел, если его
носитель оказывался в пределах радиуса воздействия. Юстелий не
умел читать мысли, однако человека всегда выдавал его настрой,
вполне достаточный, чтобы привлечь к нему внимание. Почуяв
неладное, император обращал на цель пристальный взор и легко
выводил ее на чистую воду. Не ответить на его вопросы не пред-
ставлялось возможным. Воля Властелина Крови была необорима.
Казнокрад сознавался в воровстве, взяточник в стяжательстве,
несостоявшийся цареубийца — в планируемом покушении. Импе-
ратор без труда улавливал любое недовольство, и в случае необхо-
димости умело определял его характер. К примеру, гражданин,
умеренно раздраженный каким-то конкретным законом, сам по
себе не опасен. Всем людям что-нибудь да не нравится, поэтому
нельзя подозревать их в государственной измене только за то, что
им не по душе новый налог, или указ правителя нарушил их лич-
ные планы. Совсем иначе дело обстояло с теми, кто ощущал пер-
манентную неудовлетворенность самим императором. Их Юстелий
немедленно брал на заметку, и если не сразу, то позже изыскивал
случай заняться ими обстоятельнее. Таким образом, злоумышлять
против него становилось крайне сложным и хлопотным делом, а
откровенная измена становилась практически невозможной за
самой невозможностью скрыть враждебные намерения. Разумеет-
ся, если злоумышленник не находился от императора достаточно
далеко.
Непосредственно Таунсторма это не касалось. Как и осталь-
ные Повелители Крови, он не владел отличительной чертой импе-
ратора и не видел эмоциональный фон людей, но и способность
монарха на него не действовала. Губернатор позволял ему читать
себя, но оба знали, что это потенциальная фальшивка. Что он спо-
собен скрывать истинные помыслы, генерируя лживый фасад, не
отличимый от настоящего. Для Юстелия Ардарианского сие об-
стоятельство новостью отнюдь не являлось, поскольку и прочие
