97
Диона, а всего что лежало по восточный — Хасана аль-Дани. Но-
воявленный эмир Бушерский чуть с ума не сошел от счастья и
алчности, получив за свою вассальскую преданность столь вели-
кую и почетную награду. Он совершенно искренне клялся в вер-
ности Великому хану, обещая самостоятельно присоединить к им-
перии западного и северного соседа, ежели на то будет воля пове-
лителя. Воля, разумеется, была. Всегда удобно сделать часть рабо-
ты чьими-то чужими руками, особенно если это позволит сосредо-
точиться на куда более важных задачах. Эмир Дирзунский был
несколько более сдержан в проявлении чувств, понимая, что по-
страдавший от разрушительной войны край требует восстановле-
ния. Вместе с тем, подбив в уме некоторые цифры от получаемой
выгоды, он воспринял назначение не без должного удовлетворе-
ния. Возросшая пошлина за все торговые пути через исконные
владения Зеленой ящерицы уже принесла ему немалые деньги, и
аль-Дани согласился вложиться в новые территории, наместником
которых он стал, ибо те сулили ему в перспективе немалые прибы-
ли. Эмир Дирзунский был трусом и торгашом, но трусом хитрым,
а торгашом расчетливым. Теперь он был вне себя от радости что
решился вовремя заключить союз с Красной саламандрой, а не
пал жертвой ее огненного гнева, и прикидывал сколько золота
осядет в его карманах, если он станет контролировать коммерцию
и товарооборот на огромном пространстве. Порты на Шиале, тор-
говые пути между севером и югом, западом и востоком… Аж дух
захватывало! Что ж, обещания Гийюра ад-Сейдина на поверку
оказались отнюдь не пустым звуком, и Хасан аль-Дани на сей раз
уже совершенно открыто принес Великому хану присягу, призна-
вая его верховным властелином образовывавшейся империи.
Сползя с кровати, ан-Бакир плеснул себе воды из стоявшего
на тумбочке пузатого графина. Жадно припав к прохладной жид-
кости пересохшими губами, он мигом проглотил содержимое ста-
кана, а затем наполнил его вновь. Второй раз он пил уже медлен-
нее, осушая посудину маленькими глоточками. Ночную тишину
нарушало лишь биение его собственного сердца, да плеск воды, с
бульканьем исчезавшей в старческом горле. Впрочем, чему тут
удивляться? С поверхности в эти треклятые подземелья не прони-
кают никакие шумы, а толстые внутренние стены гасят любые
звуки. За все время подземелья лишь раз сотряслись от какого-то
сильнейшего удара. Год с чем-то назад. Говорят, один из местных
алхимиков взорвался в своей лаборатории. Что ж, так ему, поган-
цу, и надо! Жаль не прихватил с собой все это змеиное гнездо. По-
ставив опустошенный стакан, шейх, кряхтя, залез обратно под
одеяло, но лишь под утро сумел заснуть, да и то не столько спал,
