330
сам знал, что за ним числится немало грехов против тех, кого он
только что называл своими покровителями. Значит, им все стало
известно и они решили тихо и без скандала избавиться от него. Да
еще таким отвратительным способом. Какой кошмар! Неужели он
ничего не сможет сделать, чтобы избежать этой участи? Лучше бы
его просто убили, чем то, что его ожидает. Он бы все отдал за то,
чтобы выбраться отсюда целым и невредимым… Минутку! У
Франсуа забрезжила надежда.
— Послушайте, друг мой, — попытался сказать он как можно бо
лее благожелательно стоявшему рядом Шоссу, который смотрел на
него с частичкой деланного участия. — А вы сами не имеете честь
состоять на службе у этих людей?
— Никоим образом, — нахмурился Шосс. — Я в такие дела не лезу.
Пусть рыцарство и духовенство само разбирается в своих интри
гах. Мне и своих забот хватает. Я лишь могу выполнить кое какую
работенку за звонкую монету.
Лицо Франсуа просветлело.
— Значит, ничего кроме денег не связывает вас с историей моего
пленения? — с замиранием сердца спросил он.
— Ну, в общем то, нет, — пожал плечами Шосс. — Никакой лич
ной заинтересованности в вашей судьбе я не испытываю, поверь
те. По правде говоря, мне вас даже жаль. Но что поделать. Мне
хорошо заплатили, и я собираюсь исполнить обещанное. А, вот и
Сулейман пожаловал.
При этих словах в комнату вошел восточного вида человек в ярко
красном тюрбане.
— Прошу вас, уважаемый, присаживайтесь, — Шосс сделал широ
кий жест в сторону кресла, куда восточного вида господин, кив
нув, отправился и с сопением устроился там, сведя перед собой
пальцы и внимательно уставившись на пленника.
— Кто это? — пролепетал Хлыщ.
— Тот самый верный слуга своего господина. Он должен будет оп
латить мои труды и товар, после чего, когда все формальности бу
дут улажены, заберет вас с собой к своему хозяину. Он хочет убе
диться, что все сделано как надо. У этого уважаемого человека не
сколько необычные вкусы, как и у его господина. Жак, иди сюда.
Пора начинать.
Коренастый человечек, каливший у огня инструменты, кивнул и
направился к ним, держа в руках ящичек с какими то ножами.
— Что?! Как?! Что начинать? Уже? Не е е ет! — завопил Франсуа,
дергаясь в своих оковах.
— Увы, мой друг. Признаюсь, вы вызываете у меня некоторое со
чувствие, но я вынужден оставаться хладнокровным. Все мои дела
