338
прошло без малого три недели. Шосс пребывал в состоянии уныло
го бездействия. От отсутствия насущных дел и сколько нибудь ин
тересных развлечений им овладела хандра, и он начал предавать
ся невеселым размышлениям, которые становились тем тягостнее,
чем дольше тянулось его вынужденное безделье. Вот и сейчас, ле
жа в своей вполне уютной и удобной кровати, он никак не мог
сомкнуть глаз, хотя время было уже далеко за полночь, и в голове
его против воли теснились разнообразные мысли, уступавшие ме
сто воспоминаниям, взамен которых снова приходили размышле
ния. То ли необычные события, случившиеся с ним с тех пор, как
он покинул Восток, увозя оттуда богатейший груз хорьковых дра
гоценных камней, то ли еще что, но его сознание, воспользовав
шись моментом его невольного простоя, атаковали совершенно
непривычные мысли, которые в других условиях попросту не до
пускались даже за милю.
Шоссу вспоминалась бледная, печальная Алина. Убитый го
рем граф настоял на том, чтобы похоронить ее бренное тело в се
мейном склепе, и хозяин замка устроил для этого все необходимое.
Шосс так и не нашел в себе силы снять ее подарок со своей шеи,
где он, как и на своей прежней хозяйке, соседствовал бок о бок со
зловещим изумрудом. Каждый раз, как он порывался это сделать,
перед глазами вставало ее лицо в момент их последней встречи, и
он чувствовал, как она переживала за того, кто теперь обречен
взамен нее нести проклятие дьявольского камня. Шосс не смог
бросить ее подарок в ящик стола, как какую нибудь забытую,
никчемную безделушку. Он злился и корил себя в излишней, чуж
дой ему сентиментальности, но так и не смог ничего с собой поде
лать.
Вспоминалась Шоссу и Габи. От брата Антония не укрылось,
что сделал Шосс перед своим вторым визитом в Нейскую башню.
Поймав как то Шосса в коридоре, он выразил ему свое одобрение,
хотя не преминул прочесть лекцию, что деньгами всего на свете не
купить. Тем не менее, он сказал, что Габи теперь душевно чувст
вует себя очень хорошо и ее больше не посещают грустные мысли,
если, конечно, не считать сожалений о несостоявшемся замужест
ве с Шарлем. В ее памяти даже сгладилась та жутковатая сцена в
склепе — так благотворно подействовали на нее слова благодарно
сти, которые Шосс начертал в своей записке. Подаренное же им
состояние позволило молодой женщине почувствовать себя совер
шенно независимой в этой жизни, хотя она по прежнему добросо
вестно исполняет свои обязанности в пользу ордена. Хотя Шосса,
несомненно, радовало, что у Габи теперь все хорошо, он невольно
возвращался воспоминаниями в ту ночь, когда пытался проник
