341
святой отец опасался, что его слишком пронырливый и любозна
тельный гость чего нибудь в этих архивах натворит, что нибудь
оттуда, упаси Боже, умыкнет, или, во всяком случае, узнает нечто
такое, что ему знать совершенно не положено. Так или иначе, дос
туп туда Шоссу был закрыт, равно как и в Синюю башню. Шосс,
конечно, подумывал самолично и без чьего либо разрешения про
никнуть в потайные помещения библиотеки, даже невзирая на
предупреждение о бдительной невидимой страже — еще бы он об
ращал внимание на такие мелочи — но ему все же не хотелось
портить отношения с хозяином замка, и он решил не связываться
с этой затеей.
Во всем этом была только одна позитивная нотка, которую
ему нехотя озвучил лично монашествующий герцог, когда дон Ми
гель уже занимался персоной Франсуа Бертье в недрах Зеленой
башни. Брат Антоний наконец то принял решение. Согласно его
приказу, алхимики Синей башни приступили к поиску и созданию
зелья, свойства которого были так необходимы Шоссу для претво
рения в жизнь его довольно отчаянного плана касательно возвра
щения в логово Проклятого Инквизитора. Монах сказал, что он да
леко не до конца уверен в правильности своего решения, однако
считает, что тянуть больше нельзя, и ему еще предстоит длитель
ный разговор со своей совестью. Шосс, вполне удовлетворенный
этой новостью, не стал настаивать на задушевной беседе с хозяи
ном замка.
Отдельно надо было отметить, что к навалившимся на брата
Антония заботам добавились крайне неприятные известия, полу
ченные от изменника. От Шосса не укрылось, что с тех пор монах
не может до конца скрыть гнетущую его тревогу, которая только
усиливалась, когда он получал спешные сообщения от дона Миге
ля. Шосс, ознакомившийся с написанным Франсуа текстом еще в
погребе одного из своих помощников по театральному представ
лению, хотя в некоторых случаях и не понял, о чем идет речь, все
же быстро уяснил, что жалкий предатель успел натворить немало
серьезных бед. Кстати сказать, подручные Шосса по этому занят
ному делу сначала были вне себя от веселья, а потом и от радости,
получив от Шосса щедрое вознаграждение. Их эйфорию омрачало
только одно обстоятельство — они ни с кем не могли поделиться
своим приключением, которое оба находили уморительным. Шосс
в категоричной форме приказал им держать язык за зубами, а они
были в курсе, что лучше им именно так и поступить, чтобы потом
не пришлось сильно пожалеть об ослушании. Герцог же радости
отнюдь не испытывал — как раз наоборот, казалось, с каждым
днем мрачнел все больше. Сообщая Шоссу о том, что ему еще о
