351
они, несомненно, одичали, перейдя на более примитивный быт.
Биолог же не мог не отметить некоторый прогресс, достигнутый
сообществом дикарей. Экбурн был менгиром, но он был и биоло-
гом. Таким образом, он констатировал известную деградацию, од-
нако признавал и развитие.
Технически, поселенцы отказались от всего, что сносно не
смогли производить сами. Отказались они и от излишеств, кото-
рых просто не понимали. Например, сложностей с отхожими мес-
тами, тщательной гигиены и цивилизованным обустройством жи-
лищ. Взамен они обзавелись собственной культурой, выражав-
шейся в раскраске тел, ожерельях и изделиях из подручных мате-
риалов. Они расписывали камни, выкраивали шкуры и даже пы-
тались вырезать на костях. Деревянные столбы испещряли раз-
личные засечки. Простейшие узоры, выполненные на обработан-
ных и отполированных рукоятях, говорили о зачаточном искусст-
ве.
Речь дикарей также существенно обогатилась, хотя теперь
Экбурн воспринимал ее еще хуже. Он уже привык к прежним зву-
кам, поэтому новые, более сложные и затейливые, вызывали на
его лице чувство полнейшей беспомощности. К счастью, сами ди-
кари его все еще понимали, невесть каким образом. Экбурн даже
заподозрил, что их речь строилась на менгирской, просто воспро-
изводилась в силу природно-ограниченных способностей. Иначе
говоря, дикари осознавали больше, чем могли сказать или сделать.
Сведущий специалист никакого парадокса в этом не усматривал.
Бывшие клоны унаследовали все от базовых моделей. Все,
что заложили директора — а заложили они очень и очень многое,
стремясь развить их сознание и самостоятельность. В итоге это
сознание опережало возможности, что сказывалось несколько
двояко. С одной стороны, дикари не слишком далеко ушли от
обезьян. С другой, они испытывали тягу к чему-то новому, застав-
лявшую их развиваться, чего у пресловутых животных как раз и
не наблюдается. Им ведь не приходит в голову сделать насечки на
скребке просто для красоты. Также они не освоили бы луки, заве-
домо созданные менгирами про запас, и уж точно не стали бы ни-
кому поклоняться, как поклонялись дикари. Ну а предметом их
поклонения стал, собственно, Экбурн.
Рослый дикарь, носивший ожерелье из крокодильих зубов,
оказался вождем. Он же возглавлял и первобытный культ, сохра-
нивший предание о великом существе, подарившем кров, одежду,
еду и огонь. Поселенцы, жившие при нем сотню лет назад, давно
уже умерли, но их потомки помнили о могущественном менгире,
по воле которого камень обращался в пищу, а вода текла просто из
