197
удушья. Уносимый течением, он рисковал больше никогда не уви-
деть свет. Не тот, который продолжал испускать прикрепленный к
поясу фонарь, а дневной, обещанный стариком, но с каждым
мгновением становившийся все более недостижимым. Интересно,
на кой было сперва водить верховного комиссара по этой дьяволь-
ской клоаке, рассказывая о всяком-разном, а потом взять и уто-
пить в ядовитом месиве? Из чувства мести? Мол, жертва должна
хорошо понимать, за что ее карают? Другого объяснения не име-
лось.
По большому счету было вообще странно, что в голове Ван
Эдвейса мелькали хоть какие-то мысли, и мысли связные. В его
положении следовало орать, трепыхаться и полностью отдаться
панике в озверелой, но бесполезной борьбе за жизнь. Трепыхаться
он действительно трепыхался, но при этом, в какой-то горечи об-
реченного, одновременно умудрялся и размышлять, что с ним
обошлись не слишком-то справедливо. Да, он хотел закрыть на все
глаза, но ведь это было ДО ТОГО, как ему показали зловещую из-
нанку Хромитеи. Так неужели утопить верховного комиссара в
озере было куда целесообразнее, нежели вывести на поверхность и
натравить на "Дельта Тектонику"? Ведь кое в чем старик был
прав. То, от чего мог бы отмахнуться Ван Эдвейс, оказывалось не-
приемлемым для герцога де Трианкура.
Когда погас свет, паника наконец-то взяла свое. Висел ли все
еще фонарь на поясе или его сорвало течением — значения не
имело. Его имела лишь абсолютная тьма, сгустившаяся вокруг то-
нувшего Ван Эдвейса. Тонувшего на глубине многих миль, в толще
отравленного, сокрытого от людей озера. Первобытный страх, вы-
рвавшийся из глубин обезумевшего подсознания, лишил его и соз-
нания разумного. Зайдясь в истошных криках, он забился из по-
следних сил и, в конце концов, ушел в милосердное забытье.
Призрачный свет мог свидетельствовать только о загробном
мире и ничем ином. Открыв глаза, Ван Эдвейс увидел склонив-
шиеся над ним силуэты ангелов, обрамленные мягким сиянием.
Прямо-таки нутром ощущая исходившую от них энергию, он по-
тянулся к чудесным существам, слыша мелодичную, певучую речь.
— Пришел в себя, — констатировал один из ангелов.
— Наконец-то, — проворчал другой. — Я уж думал, придется его
хорошенько встряхнуть.
Быстро-быстро заморгав, Ван Эдвейс сосредоточился на происхо-
дящем, отринув нахлынувший потусторонний настрой. Радужная
пелена тут же спала, и он, окончательно придя в себя, узрел си-
девшего рядом мистера Штерна.
Несостоявшемуся убийце следовало воздать по заслугам. Это
