638
вали, просто они представляли собой не отдельный вид или новую
форму умершего. Это были чародеи, использовавшие особую ме-
таморфозу. Когда им требовалось поднимать целые армии трупов,
они прибегали к могущественной некромантии и становились ни
живы, ни мертвы, обретая преимущества двух состояний сразу.
Это позволяло им лучше контролировать стихию, а заодно наделя-
ло рядом полезных, но жутковатых качеств.
Распаленная целительством, Вермина использовала свою
энергию на максимум, и теперь, чтобы трансформироваться, ей
не требовалась продолжительная подготовка. В известном смысле,
она всего лишь сменила полярность. Оперировать двумя противо-
положными ветвями сразу, пусть и принадлежавшими к одной
стихии, было невозможно, но перейти из одной в другую ничто не
мешало. Изменив состояние, исцелять Вермина уже не могла, зато
смогла кое-что другое. Помнится, однажды Юнтерсвальды очень
настаивали, чтобы она прибегла к некромантии. Что ж, извольте.
Сами напросились.
Лич внушал настоящий трепет, вызывая крупные мурашки.
Вермина не превратилась в безобразное чудовище и даже сохра-
нила природную привлекательность, однако легче от этого не ста-
новилось. Ее кошмарная, преображенная красота повергла Сиге-
риана в ужас не меньше, чем если бы она обернулась кровожад-
ной упырицей. Кожа чародейки истончилась и приобрела зеленый,
в разводах, оттенок. Ногти вытянулись на добрых три дюйма, а их
пластины заострились не хуже бритвенных лезвий. Вытянулись и
пальцы, став как у особенно одаренной пианистки. Черты лица
обострились, приняв аристократичное, но пугающе хищное выра-
жение. Плечи расправились, обретая невиданную силу. Горящие
огромные глаза, длинные развевающиеся волосы и белоснежные
зубы, осклабленные из раскрывшегося, сочащегося туманом рта
веяли дыханием самой смерти. Возможно, Вермина совсем не там
развивала свои таланты, о чем не догадывалась и сама, ибо здесь
и сейчас она воплощала повелительницу мертвых.
Трансформация в лича выражалась не в одних лишь психоло-
гических эффектах, заставлявших дрожать поджилки. Он не реа-
гировал на дурман и яды, не чувствовал боли и не испытывал ст-
раха. Его никогда не оглушало и не контузило. Нанести ему урон
было крайне затруднительно. Его ледяная кожа становилась креп-
че гранита, а тело обретало неуязвимость ко многим видам кол-
довства. Сам же лич урон еще как наносил.
Сила Вермины выросла. Пронизанный могильным хладом,
Сигериан уже не мог остановить кровотечение и заживлять свои
раны, к каким бы средствам он ни прибег, однако это было не все.
