640
линскими деревьями. Но чтобы вот так, собственноручно, обра-
тившись в чудовище совершить чудовищное же злодеяние!.. Вер-
мина не была хладнокровной убийцей. Став пособником стольких
бед, Сигериан Юнтерсвальд может и заслуживал смерти, но не та-
кой, при которой его кровь обагрит ее руки и окончательно отра-
вит едва не поддавшееся сознание. Осознав, на какой путь она
может ступить, Вермина ослабила хватку, однако сделанный вы-
бор едва не стоил жизни ей самой.
Сигериан вырвался. Отлетев подальше, он тут же обрушил на
Вермину всю свою колдовскую мощь, подстегнутую страхом и не-
навистью. Ведьмы тоже не теряли ни секунды. Узрев, что чаро-
дейка осталась одна, они ринулись к ней со всех сторон. Форма
лича служила ей хорошей защитой, но силы были слишком нерав-
ны. Вермину ждала короткая, но заведомо проигрышная схватка.
Перебив множество врагов, она и сама пала бы, рассеченная их
бешеной злобой.
Ведьмы были совсем рядом, когда к Вермине внезапно про-
тянулись сверкающие цепи. Сотканные из чистой энергии, они
опоясали ее вокруг талии и выдернули в тот момент, когда враги
уже изготовились нанести удар. Из колдовской плазмы объявилась
Орриола Скальдеони. Исчезновение Вермины, овевавшей всех
жизненной энергией, не прошло бесследно. Ей пришли бы на по-
мощь и раньше, но Бестерджес и Элегея всячески этому препятст-
вовали. Отсутствие Спойлингер делало их врагов более уязвимы-
ми. Полагая, что Сигериан справится и сам, тем более при помощи
орды ведьм, они усилили натиск, вынуждая Скальдеони задержи-
ваться.
Подтянув к себе Вермину, глава Янольтеи тут же окружила ее
защитным барьером, и крайне вовремя, поскольку рядом объявил-
ся и Бестерджес. Доселе не вмешиваясь, сначала он неприятно
удивился, увидев, в какого сильного лича обратилась Спойлингер,
а затем понесся на выручку, осознав, что Сигериану вот-вот на-
станет конец. Повлиять на происходящее он не успел, зато очутил-
ся вне плазмы, неподалеку от опередившей его Скальдеони.
Область, обращенная в плазму, непрерывно смещалась, по-
степенно вырастая и расширяясь. Ее границы не представляли
собой некую линию, но и не растворялись неопределенным обра-
зом. Выражаясь вполне зримо, они колыхались, сочетая материю
отсутствующую и нестабильную, а затем переходили в материю
осязаемую. Там, где свирепость колдовства начинала сходить на
нет, вещество возвращало себе структуру. Ну, хоть какую-то
структуру. В лучшем случае взору представала оплавленная раз-
нородная масса, усеянная бесформенными фрагментами. Из нее
