625
позднее проник в больницу, следуя указаниям Дионеллы? Не про-
бовал подсчитать? Да в эту больницу сбежался бы весь квитерион,
с тобой, причем, во главе, узнай вы о происходящем! Или, как ми-
нимум, все окрестные ведьмы. Нет, дорогой, что-то тут не так!
Концы с концами не сходятся. Рискну предположить, ты контро-
лируешь отнюдь не все, даже если и уверен в обратном. Я не знаю,
что вышло с приютом и больницей на самом деле, только твоя вер-
сия не стоит и ломаного гроша!
— Тебе есть чем это подтвердить? — теряя самообладание, вспых-
нул Бестерджес.
— Да! Тем, что твоя басня не выдерживает никакой критики! —
распалялась Астольдиона. — Полагаю, все было несколько иначе!
Напав исподтишка, ведьмы рассчитывали мгновенно убить Ма-
гдалену и заполучить младенца. Но не вышло. Смертельно ране-
ная, она успела уничтожить всех врагов. Она действительно отда-
ла Артуру свою жизнь — о, здесь ты прав! — но только это ее ма-
теринский подвиг, а не твой, как ты попытался его преподнести!
Ты лишь стоял за ее смертью, направляя злую волю квитериона, а
теперь лжешь сыну погубленной матери! Лжешь прямо в лицо!
— Достаточно! — вскричал, изменяя себе, Бестерджес.
Сердце Дионеллы сжалось, будто сдавленное в ледяных тис-
ках. Она никогда не видела, чтобы черты отца искажала такая не-
описуемая, ничем не прикрытая злоба. Уязвленный публично, он
просто не смог стерпеть, что тога его величия обратилась в жалкое
рубище, а вера в непревзойденную мудрость лопнула как мыль-
ный пузырь.
— Значит, вот каково твое истинное лицо, — тихо сказала Дионел-
ла, отступив назад.
Бестерджес тут же опомнился, но было поздно.
— Дочь моя, твоя мама не ведает, что говорит, — ласково стал
увещевать он. — Годы заключения в корделоре сказались на ее
рассудке. Да, это полностью моя вина, и впоследствии я отвечу и
перед ней и перед тобой, но сейчас я очень прошу тебя одуматься
и ничего не усугублять.
— Не стоит тратить слов. Ты меня больше не обманешь, — Дионел-
ла сделала еще шаг назад.
Бестерджес хотел что-то сказать, однако решительный вид дочери
оставил его губы сомкнутыми. Он осознал, что с уговорами покон-
чено.
— Итак, ты приняла решение? — помолчав, негромко произнес он.
— И оно не в твою пользу! — не без мучительной горечи, но твердо
заявила Дионелла.
В ее интонациях отчетливо звучал вызов. Рядом, приблизившись,
