218
ем распоряжении я отродясь не видал. "Держи", — сказал он, улы
баясь. — "Только не говори никому. Потрать на сладости или на
развлечения. Не на вещи — ты не сможешь объяснить как они у
тебя оказались!"
Монету я спрятал. Мне очень хотелось ее потратить, но я счел,
что было бы неплохо иметь какие то деньги на будущее, и стоиче
ски вытерпел муки связанные с желанием потратить все до по
следнего денье.
Как то так получилось, что на время я отложил мысли о том,
чтобы добраться до материнской шкатулки. Может быть потому,
что муж матери стал постоянно приносить мне разные вещицы,
чтобы я оттачивал на них свое мастерство, постоянно показывая
мне новые приемы и все время рассказывая что то новое. Откуда
он их доставал — догадаться было нетрудно. Куда девал — вот
этот вопрос оставался для меня загадкой до поры до времени.
Однажды он заявился с каким то подозрительным, тощим,
как оглобля, типом с бегающими глазами и вкрадчивой походкой.
Когда я пришел вниз, они сидели на кухне и угощались остывшим
ужином. "Это, что ли, твой мальчишка?" — спросил Тощий, кивая
головой в мою сторону. Получив утвердительный ответ, он внима
тельно осмотрел меня и неожиданно сказал: "Твой папаша гово
рит, что ты подаешь большие надежды в умении обращаться с
замками. Однако, мой милый, это еще не все. Хотя бы потому, что
ни до одного из них тебе не удастся добраться, ибо весь дом узна
ет о твоем присутствии раньше, чем ты сунешь отмычку в замоч
ную скважину. Если бы я топотал так же как ты, уподобляясь ко
рове, которую загоняют по деревянному трапу на корабль, то все
эти чудесные вещи, на которых ты сейчас покажешь свое искус
ство, остались бы на своих местах, в то время как на мою долю
выпало бы куда менее приятное пристанище и не такой хороший
ужин." Я не сразу понял, о чем он говорит, но позже все стало куда
яснее. Тощий оказался ловким вором, промышляющим в богатых
домах, и старинным приятелем мужа моей матери. Помимо всего
прочего он сказал, что если я и дальше намерен так ходить, то мне
надо идти либо сгребать навоз, либо же вырвать себе ноги с кор
нем и попробовать себя на поприще нищего, где я, несомненно,
заработаю что то еще кроме пеньковой веревки. Слушая разгла
гольствования Тощего, "папаша" прятал улыбку, но уголки его глаз
хитро щурились. Когда я разобрался с принесенными вещами и
Тощий удовлетворенно хмыкнул, он подмигнул ему, словно пыта
ясь сказать: "Ну, что я тебе говорил?".
С тех пор он время от времени появлялся в компании Тощего.
Последний рьяно взялся обучить меня кое каким навыкам: пока
