223
они перегорели и с тех пор в моей душе поселилось хладнокровие,
зачастую смешанное с безразличием.
Епископ д'Эбре, этот внешне набожный и благочинный свя
тоша, появляющийся на публике образцовым священнослужите
лем, был моим настоящим отцом. Я не знаю, когда он решил пре
небречь целибатом, но это все объясняло. Прежде епископ часто
навещал мать, и я прекрасно помню их визиты, во время которых
его преосвященство надолго задерживался в доме для слуг, а ино
гда и оставался там до утра. Когда я подрос, в силу ряда разных
причин он сократил свои визиты, которые в каком то смысле
можно было уже называть добропорядочными. Может быть, свя
той отец взял верх над своими страстями, а может быть просто
поостыл к моей матери, однако результатом было явное прекра
щение недопустимой для духовной особы тем более столь высокого
положения связи. Тем не менее он поддерживал достаточно хоро
шие отношения с моей матерью. Помню одну из прочитанных
мной фраз, написанных аккуратным, каллиграфическим почер
ком его преосвященства "…только там я чувствую вкус жизни…".
Он продолжал навещать мою мать, но, насколько я смог понять, с
греховной связью было покончено. Может быть потому, что плод
их тайного союза рос у них на глазах, каждодневно напоминая о
том, сколь велико они согрешили.
Далее все стало на свои места. Когда моя мать поняла, что
ждет ребенка, надо было срочно предпринимать какие то меры.
Епископ, надо отдать ему должное, не бросил ее на произвол судь
бы. Хотя, может быть, просто потому, что побоялся огласки, если
покинутая, очерненная в глазах общества женщина в отчаянии
расскажет как дело обстоит на самом деле. Даже если ей не пове
рят, такое грязное пятно очень трудно отстирать с безупречной
репутации белой епископской мантии, а подчас и попросту невоз
можно. Его преосвященство епископ д'Эбре придумал ловкий вы
ход. Он нашел в мужья моей матери подходящую кандидатуру,
которой должны были вынести смертный приговор. Разбойник и
вор, не обладавший отталкивающей внешностью и, умытый и пе
реодетый, вполне могший сойти за добропорядочного буржуа, был
счастлив избавиться от позорной казни, когда ему было выдвину
то столь необычное предложение. Тогда, помнится, он заявил, что
готов жениться хоть на сотне женщин, лишь бы выбраться из это
го смертельного капкана. Его преосвященство, разумеется, пред
варительно навел справки, чтобы убедиться, что этот тип не будет
представлять угрозы в их собственном доме.
Лично я считаю, что это был не самый лучший выбор. Пола
гаю, что можно было отыскать множество бедняков, согласных
