215
дым днем все более ненавистной науку.
Вместе с этим тот человек, которого окружающие называли
моим отцом, и который жил с нами в доме для слуг, стал вести се
бя все хуже. Бывший вор и разбойник, он счастливо избежал
смерти, и несколько лет вел себя тише воды ниже травы. Должно
быть, он тоже был не очень рад, каким образом меня пытаются
воспитывать, и может быть именно поэтому наказывал меня не
столь сурово, как это велели ему делать мать и епископ. Куда
больше мрачных религиозных ужасов о страданиях неизвестных
мне людей, которые мне представлялись едва ли менее кошмар
ными, чем в красках расписанные адские муки мне нравились его
рассказы о прежней жизни. Надо отдать ему должное, самые
ужасные подробности он опускал, хотя со временем я стал дога
дываться, что же происходило на самом деле. И тем более рази
тельный контраст составляли его рассказы о жизни там, за стена
ми этого мрачного дома. Жизни, которая была полна приключений
и опасности. Контраст с тем, что мне каждодневно приходилось
выслушивать от других людей. Думаю, что он повествовал об этом
не столько мне, сколько себе самому, как будто тоскуя о прошлых
днях и сомневаясь. Однако во мне он нашел благодарного слуша
теля и иной раз, вместо очередного предписанного мне сурового
наказания за новую провинность или непроизвольно выраженного
неудовольствия от рьяной порции религиозного воздействия, он
наливал себе стакан вина и тихим голосом начинал разглагольст
вовать о былых деньках, а я слушал его с блестящими глазами, по
забыв про все на свете. Об этих разговорах никто не знал, и лишь
мать догадывалась о чем то таком, но доказательств у нее не было.
Хуже все стало тогда, когда тот, кого все считали моим от
цом, по прошествии какого то количества лет то ли не выдержал
такой жизни, то ли натуре его захотелось взяться за старое, но все
стало меняться. Он стал много пить, часто куда то пропадал и во
круг него стали объявляться разного рода подозрительные лично
сти. Ко мне он уже не относился так щадяще, как прежде, хотя,
если сравнивать его отношение с отношением окружающих, оно
все таки устраивало меня гораздо больше. Епископ неоднократно
выражал ему свое неудовольствие, а мать даже чем то угрожала,
но он стал отвечать что то насчет того, что, мол, делайте что хоти
те. Для меня в первую очередь это было хуже тем, что я фактиче
ски потерял контакт с единственным нормальным человеком в
моем окружении, если его, конечно, можно было считать нормаль
ным. Однако к тому времени я уже успел кое чему у него научить
ся.
Помню, как я взломал свой первый замок. Мне было очень
