228
Когда инспекция вернулась, она доложила комиссии обо
всем, что им удалось узнать. В том числе и об обнаружении неких
признаков того, что Жозеф Моро проповедовал среди своих еди
номышленников, поисками которых он негласно занимался, свое
учение. Это не доказано, как и все остальное, но собрано слишком
много косвенных свидетельств. Комиссия была очень удручена ус
лышанным. С одной стороны, епископ Моро характеризовался как
один из самых добросовестных, усердных и пламенных последова
телей идей и задач Святой Инквизиции, которого ждало большое
будущее. С другой стороны, поведанное инспекцией, которая да
же не скрывала, что изначально относилась к епископу более чем
лояльно, не могло оставаться без внимания. Спустя целых две не
дели непрестанных совещаний и напряженных размышлений ко
миссия постановила продолжить расследование более тщательно,
привлекая к нему тех людей и ресурсы, которые не были задейст
вованы ранее, поскольку изначально считалось, учитывая репута
цию епископа Моро, что в этом нет нужды. Жозеф Моро под пред
логом отдыха и поправления здоровья должен быть временно от
странен от дел инквизиционного трибунала. Как епископ он мо
жет продолжать исполнять свои обязанности, но только в самом
необходимом минимуме, чтобы не посеять в народе ненужные
слухи. Во всем остальном ему предписывается назначить себе за
местителей на время своего отдыха по здоровью, то есть на время
расследования. Епископу Моро было выражено сожаление в связи
с происходящим, однако отдельно отмечалось, что он должен по
нимать, насколько Святая Инквизиция должна быть безупречна и
что в первую очередь она должна следить за чистотой собствен
ных рядов. Также выражалось убеждение, что по окончании рас
следования все будет улажено и Жозеф Моро сможет вернуться к
своим обязанностям на благо святой католической церкви.
Казалось бы, епископ вполне мог подчистить концы, выждать
время, и когда расследование зашло бы в тупик, он был бы полно
стью оправдан от всяких подозрений, потому что с мастерством и
красноречием Моро опровергнуть все косвенные улики не соста
вило бы труда. Наверняка он смог бы сочинить и правдоподобную
историю появления отца Бернара. Однако все вышло иначе. Су
масшествие, которое заприметил в глазах епископа отец Бернар,
уже не могло действовать рационально. Голос разума угас, погло
щенный бушующим огнем слепого фанатизма, который однажды
превратился в безумие, и этот момент так никто и не сумел заме
тить.
Жозеф Моро воспринял это как вызов. Как отчуждение со
стороны тех, кто еще недавно были его соратниками в деле Святой
