222
вступил под стены одного из доминиканских монастырей. Его на
стоятель, человек безмерно преданный делу святой инквизиции,
оценил юношу по достоинству, упомянув при этом, что его старый
друг, ныне аббат бенедиктинского монастыря, не ошибся, прислав
к нему Жозефа.
Если прежде на распаляющееся в душе Жозефа пламя лили
воду, то теперь туда стали подливать масло. Жозеф оказался среди
своих. Его убеждения пришлись тут как нельзя ко двору. Больше
никто не говорил ему, что так неправильно или что это недопус
тимо, что он заблуждается или неверно понимает роль духовного
пастыря. Единственное, в чем его настойчиво убеждали новые
учителя, было то, что заблудшую душу все же надо в первую оче
редь непременно попытаться вернуть в лоно церкви, а крайние
методы должно применять, когда нет другого выхода. Одобряя
пыл нового послушника и находя его мысли и суждения достой
ными дела святой инквизиции, его нынешние наставники напере
бой втолковывали ему главным образом то, что высшей целью
святой инквизиции является спасение заблудшей души, даже если
сама душа этого не понимает.
Жозеф с утроенным рвением усердствовал в своем новом
пристанище и был безмерно счастлив, что его наконец услышали.
Как одного из самых многообещающих послушников его допуска
ли к практике на судебных заседаниях святой инквизиции, где он
проявлял себя наилучшим образом. Настоятель доминиканского
монастыря всем начал ставить Жозефа в пример, говоря, что в
сердце этого молодого человека бушует праведный огонь и что ко
гда нибудь он станет одним из столпов святой инквизиции на бла
го всему христианскому миру. Несмотря на то, что он с ласковой
улыбкой иной раз ставил Жозефу на вид его слишком суровые вы
сказывания и предложения, он, тем не менее, говорил, что если
одни служители инквизиции призваны возвращать грешников в
лоно церкви, то другие вооружены огненным мечом, карающим
всех врагов святой католической церкви. Он говорил, что Жозеф
далеко пойдет, ибо священное пламя веры, горящее в его душе, не
может оставаться не у дел, или он, настоятель, сам будет вменять
себе это в вину.
В ускоренные сроки Жозеф принял постриг и стал одним из
монахов доминиканцев. После этого его определили в состав ин
квизиторов.
На поприще инквизиции Жозеф проявил недюжинное рве
ние. За десять лет на его счету оказалось немало грешников, кото
рых он вернул в лоно церкви. Но еще больше еретиков, которых
предали мучительной смерти. Жозеф жег еретиков и топил ведьм
