583
движения.
Говорят, человека можно реанимировать в пределах десяти
минут после остановки кровообращения. Илиана использовала
свою силу всего шесть. Использовала, глядя на того, кого она ли-
шала жизни. Его сердце трепетало, пытаясь запуститься вновь, но
воля императрицы не позволяла ему возобновить свой живитель-
ный ритм. Белый сказочный ковер исчез. Волшебные цветы рас-
творились в пространстве, так и не воплотившись в реальность.
Фея не могла поддерживать свое колдовство слишком долго, но это
уже было и не нужно. Тело, возвращенное к естественному суще-
ствованию, умирало. Перевернутое Илианой на спину, оно лежало
лицом вверх со сложенными у груди руками. Лицом, обретавшим
выражение покоя. Илиана не хотела, чтобы тело Таунсторма так и
осталось валяться на камнях в скрюченной позе. Такой конец был
недостоин Повелителя Крови. Придать ему благородную позу —
это то немногое, что могла для него сделать императрица. И спустя
шесть минут воля Илианы покинула бренную оболочку. Таунсторм
продолжал лежать неподвижно. Казалось, он просто спит, и впер-
вые за долгое время его наконец-то оставили все горести и печали,
муки совести и боль понесенной утраты. Его лица коснулась пе-
чать полного умиротворения, которую уже никто не в силах был
потревожить. Воля Принцессы Крови не могла управлять трупами.
Таунсторм, бывший губернатор Асталийской провинции, был
мертв.
Вздохнув, Илиана отступила на шаг, давая понять, что все
кончено. Фея понимающе сжала ее плечо пальчиками, стараясь
поддержать воспитанницу. Девушке приходилось убивать людей.
Неоднократно, порой очень жестоко. Но так — никогда. Гасить
чью-то жизнь, упорно сопротивлявшуюся смерти, долгими мину-
тами задувать ее пламя, сжимать последнюю искру теплящегося
фитиля — не самое приятное ощущение. Особенно когда ты испы-
тываешь к жертве подлинное сострадание. А Илиана его испыты-
вала. Гнев к Таунсторму прошел. Она больше не видела перед со-
бой преступника, обрекшего родной мир на гибель. Она видела
глубоко раскаявшегося человека, терзавшего себе душу на протя-
жении сотен тысяч лет. Человека мечтавшего искупить содеянное
любой ценой. Человека заслужившего прощение и долгожданный
покой. И теперь он наконец-то его обрел, покинув узилище власте-
лина преисподней. Покинув навсегда.
Неожиданно в пространстве повеяло странным напряжени-
ем, похожим на то, какое бывает перед грозой. Воздух потяжелел.
Казалось, он стал сухим и упругим, будто его физические характе-
ристики изменились. При этом меняться было попросту нечему.
