301
Ад-Сейдин почувствовал, как у него гора с плеч свалилась, и с ка-
ждым новым словом слушал Дегониса все благосклоннее. Талара
— с точностью до наоборот. Чем больше главный злодей говорил,
тем больше она закипала, наливаясь краской от нахлынувших
чувств. Эк он все красиво расписал, да еще постоянно делает ре-
верансы в ее сторону! Невероятно хитрый ход, на который пове-
лась бы и сама Талара, не знай она заранее истинную подоплеку
дела. Когда колдун закончил свою речь, у нее аж в глазах потемне-
ло от злости. Она видела, какое впечатление Дегонис произвел на
ее отца, и это выбивало ее из душевного равновесия.
— Ловко же ты все объяснил, негодяй! — воскликнула она, не в
силах более сдерживаться. — Свалить свои собственные преступ-
ления на других, да еще великодушно просить за них снисхожде-
ния! Браво! Теперь понятно как тебе столь долго удается водить
моего отца за нос!
— Талара, опомнись! — опешил успевший остыть хан. — Он жела-
ет тебе только добра, а ты говоришь такие вещи!
— Да неужели?! — взъярилась Талара. — Случайно не такого же,
какого он желал моей лучшей подруге, когда похитил ее и собрался
убить в пустыне Калихари, выкачав из нее всю кровь до послед-
ней капли?! Не этого ли он мне добра желает?! Или, может быть,
мне будет оказана особая честь?! Например, отдать свою жизнь за
целый ящик золота, которое он производит в своих подземельях
ценой множества невинных жертв?!
Дегонис окаменел. Он явно не ожидал подобного выпада и нена-
долго утратил дар речи. Традиционно надвинутый капюшон с кол-
довской завесой тьмы скрыл выражение его лица, вряд ли остав-
шегося безучастным к гремевшим под сводами комнаты словам.
Возможно, кто-то из друзей сумел бы удержать принцессу от столь
опрометчивого поступка, но никого из них здесь не было, а де-
вушка, потеряв голову от прилива эмоций, разом позабыла все
данные ей наставления. Взбешенную Талару прорвало. Отбросив
всякую осторожность, она ринулась в атаку. В присутствии отца
принцесса обвинила Дегониса и его подручных во всех известных
ей преступлениях. Ад-Сейдин, разинув рот, внимал гневным ре-
чам дочери, от которых только что волосы не становились дыбом.
Перечисляемые ей злодеяния носили ужасающий характер, осо-
бенно описываемые детали. Детали эти принцесса брала не с по-
толка, уверяя, что лично была кое-чему свидетелем, о чем подроб-
но и в красках расписала, задыхаясь от кипевшего в ней гнева.
Ноздри девушки раздувались, сердце едва не выпрыгивало из
груди. Ох долго она копила в себе ненависть к черному колдуну и
теперь, не сдержавшись, изливала все разом, пользуясь присутст-
