64
денящий душу рассказ услышали далеко за пределами этих зе-
мель. А инженерные команды приступили к делу едва лишь дво-
рец ан-Нуадона, последний оплот обреченного сопротивления,
оказался опустошен безжалостными захватчиками.
С дворцом, правда, едва не вышла заминка. Понимая, что
терять им уже нечего, последние силы бея пустили в ход все
имевшееся в их распоряжение количество жидкого огня разом, да
так, что многие из них и сами сгорели заживо. Военачальники ха-
на предвидели нечто подобное и успели отвести своих людей, от-
делавшись небольшими потерями. Несколько поодаль они наблю-
дали над гигантским заревом, охватившим некогда прекрасный
дворец, теперь прямо на глазах стремительно превращавшийся в
обугленные руины. Лишь когда пожар пошел на убыль и невыно-
симый жар спал, атакующие вновь подступили к дворцу и приня-
лись планомерно его зачищать.
Не удалось укрыться и семье ан-Нуадона. Дворец, как и сле-
довало ожидать, обладал и глубокими подвалами, где располага-
лась наполненная богатствами многих поколений бея сокровищ-
ница. Сыскались в нем и тайные комнаты. В одной из таких ком-
нат, замаскированных столь тщательно, что обнаружить ее само-
стоятельно было почти невозможно, нашла убежище и семья пра-
вителя Хал-Амина. Возможно, их так никогда бы и не нашли, если
бы в дело не вмешался Баратис. Колдовские чары способны пове-
дать многое о том, что остается укрытым от обычного взора. Со-
провождаемый отрядом личной гвардии хана, низенький колдун
выполнил возложенное на него поручение, всецело оправдав дове-
рие повелителя.
Мало кто сомневался, что бей Игран и все его родные будут
либо немедленно убиты, либо казнены несколько позже. Как ока-
залось, все кто так считал серьезно ошиблись. По личному приказу
ад-Сейдина вся семья ан-Нуадона под усиленной охраной ханской
гвардии была доставлена прямиком в его ставку, где ее заключили
под стражу из живой цепи воинов. Причины опасаться за их
жизнь имелись самые веские, ведь эмир Аешский не отказался бы
и собственноручно обагрить клинок ненавистной кровью давнего
противника, не щадя никого до последнего колена. Хану Гийюру
пришлось применить всю свою силу убеждения, дабы угомонить
действительно желавшего расправы союзника. В итоге жадность
Тал Дауда все же перевесила его кипящую злобу, когда ад-Сейдин
в качестве выкупа предложил ему хорошую долю собственной
части причитающихся хану богатств. Утешившись сокровищами и
намеками ад-Сейдина о незавидной дальнейшей судьбе будущих
узников его темницы, эмир Аешский утихомирился и удалился к
