122
но вернуться обратно и преподать немытым громилам урок хоро
шего тона. Тут до Шосса дошло, что это совсем не его мысли и же
лания. Изумруд, покоившийся под одеждой на груди, спрятанный
в специальный бархатный мешочек, внезапно как будто стал теп
лее температуры тела. Казалось, от него вдруг начали исходить
легкие покалывающие импульсы, которые алхимики называют
электрическими. Шосс стиснул зубы, прислонившись к стене ка
кой то деревянной развалины, и попытался успокоиться, но полу
чалось плохо. Тогда, недолго думая, он выудил из маленькой су
мочки на поясе красный пузырек и сделал небольшой глоток. Рез
кий, с примесью дурмана, аромат ударил в нос и немного сковал
язык и десны, как бывает после употребления в пищу ягод чере
мухи. Шосс почувствовал, как кровожадные видения отступают и
злость и раздражение покидают его. Через несколько минут он
почти полностью успокоился. Жидкость из красного флакона оп
равдала себя, что не могло не радовать. Однако факт того, что к
ней пришлось прибегнуть настолько быстро, лег на чело Шосса
мрачной складкой. Впрочем, горевать было пока рано. Усилием
воли он смог удержаться от ненужного кровопролития. Будь у
Шосса больше времени, может быть, он сам своими силами пода
вил бы приступ гнева и жажду разрушения. Но сейчас надо было
быстро убираться подальше от этого места, так что стоять и меди
тировать неограниченное время просто не было возможности.
Удовлетворившись такими рассуждениями, Шосс спрятал обратно
красный пузырек и быстро зашагал прочь.
Вечерело, когда Шосс, снова сменив лошадь, неспешно вы
езжал из городских ворот на дорогу, по которой он рассчитывал
добраться до деревни Мерсье, находившейся, судя по собранным
им сведениям, ближе всего к заброшенной дороге на Нейскую
башню. Первый раз прогудели рога дежурной стражи, возвещая о
том, что до закрытия всех городских ворот осталось два часа. Не
беспокоя коня излишним понуканием, он не торопясь проехал под
аркой юго восточных ворот и выехал на широкую дорогу, по ко
торой в город возвращались работавшие в близлежащих полях лю
ди да прибывали запаздывавшие путники. Рабочий и торговый
люд спешил к своим очагам, дабы вкусить заслуженной вечерней
трапезы. Вместе с ним, через соседние восточные ворота, едва
только Шосс выехал за городские стены, в город вошли два мона
ха доминиканца…
– 9 –
Епископ Шартрский сидел за накрытым к ужину столом
