422
пистолет разил, а рядом находились бдительные роботы, ему ниче-
го не угрожало. Защищенный не только от стрелы и копья, но да-
же от ядов и болезней, Тумвеоне и впрямь казался божеством, ко-
торое могло сломить только время. Увы, таким божеством он себя
и ощущал, отчего утратил разумную осторожность и все чаще был
слишком неосмотрителен.
Вторжение империи носило обширный и чрезвычайно раз-
рушительный характер. В конфликте на юге Тумвеоне больше не
нуждался, как и в притоке оттуда пленников. Приоритеты изме-
нились. Теперь в его интересы входила окончательная ликвидация
всякого сопротивления, абсолютное господство имперской власти
и порядков. Его войска, и прежде не отличавшиеся милосердием,
действовали с максимальной жестокостью. Они пришли не завое-
вывать — они пришли жечь и уничтожать. Пылали не только де-
ревни, обнаруженные разведчиками империи — пылали даже ле-
са. В кровавой вакханалии гибли целые генетические ветви, ис-
требляемые целиком и полностью. Союзные племена, разгромлен-
ные и гонимые, разбегались кто куда, ведя отчаянную борьбу за
существование. Часть из них сдалась на милость победителей, и
участь их была несладка. Другая — самая непокорная, — укрылась
в горах. Обратив пленных в рабов, Тумвеоне не проигнорировал
беглецов и последовал за ними, желая найти и выжечь все их убе-
жища до последнего.
В горах племена скрывались и раньше, заселив их давным-
давно, но с некоторых пор они укрепили свои оплоты на совесть.
Прежде Тумвеоне к ним особо не совался, полагая, что овчинка
выделки не стоит. Ныне же он шел на любые жертвы, не считаясь
с растущими потерями. С его точки зрения, их полностью оправ-
дывала грядущая северная кампания, ради которой следовало на-
всегда покончить с партизанским югом. Его войска не роптали,
по-прежнему слепо подчиняясь своему божеству, а ярость от по-
терь возмещали на пленниках, потроша и сжигая их заживо.
Горы становились естественным препятствием для всех, кто
не умел летать. Если мобильные отряды покоряли их сравнительно
легко, то большая армия напоминала слона, едва пролезавшего
через ущелья и беспомощно смотревшего на туманные кручи.
Тумвеоне, возглавлявший огромное войско, основательно застрял,
вынужденный кратно снизить темпы продвижения. Туземный
полководец потерпел бы неудачу и отступил, но менгир соображал
куда лучше, нежели все они вместе взятые. Используя знания, ло-
гику и опыт, он достигал успеха там, где не преуспел бы никто
другой. Он продолжал наступление, и мало-помалу все же добился
бы своего, не оставив в живых ни одного непокорного туземца. Те
