150
дрожали. Я думал, тебе отлично спалось, — заметил Алан.
— Да когда я не храпел? Разве в этом дело, — отмахнулся Стив. —
Неважно я спал. На первую ночь я думал, что погода виновата и
что из окна мне просто надуло, но нет. Ни сквозняка, ни щелочки.
Зато голова гудела, как соборный колокол, а состояние было такое,
будто на мне всю ночь воду возили, причем миль так двадцать в
крутую гору. Прошло быстро, и я решил, что это случайность, съел
что-то не то. Но на вторую ночь было только хуже, да еще чертов-
щина всякая мерещилась. Я вот смотрю на тебя и думаю, что если
тебе временами хотя бы вполовину было так, как мне, то чего и
удивляться, что ты так осунулся и начинаешь смахивать на свою
собственную тень.
— А что тебе снилось? — осторожно поинтересовался Алан, не в
силах удержать этот вопрос.
— Да так, бред всякий, — смутился здоровяк. — И сказать-то не-
ловко.
— А все же? Ты не боись, я смеяться не буду. Мне тоже порой та-
кое привидится… Интересно просто, есть что-то общее или нет.
— Н-ну… По большей части всякая бессвязная муть. Такое вообще
запомнить невозможно. Потом до меня пытались добраться какие-
то чудища, хоть убей, не могу припомнить их рожи, но ни черта у
них не вышло. Шкура у меня была для них слишком толстая. Лапы
тянут, шипят, злятся. Все норовят тяпнуть, но как-то по-своему.
Не то укусить, не то на голову сесть. А толку — шиш с маслом. А я
как дам одному в харю, другому. Они только не трясутся от зло-
сти, а сделать ничего не могут. Хлипкие. Скреблись-скреблись,
шипели-шипели. Отстали. Из-за них, кажись, больше всего и ус-
тал. Словом, типичный ночной кошмар. Не зомби-апокалипсис, но
тоже сойдет. А потом… — Стив замялся и закашлялся.
— А потом?.. — выжидательно спросил Алан.
— А потом явилась твоя хозяйка, — сказал Стив, кося глазом на
товарища. — Чудища отвалили не солоно хлебавши, и она тут как
тут. Я, главное, думаю: мало мне тех, так ее еще не хватало. И что
за мода к людям ночью по комнатам ходить. Дом, конечно, ее, но
так не делается. Чтобы ночью да без спросу. Заходит, значит, и
шасть ко мне. И вижу я, что она это и не она одновременно. Знаю
точно, что она, но выглядит как-то иначе. Словно в маскарадном
костюме, а он с нее все время слезает. Слезает и норовит пока-
зать, что под ним, а она его все время поправляет, чтоб не слезал,
и очень от этого злится. И как давай мне что-то втирать. Я ни
бельмеса не понимаю из того, что она говорит, а она это видит и
еще больше бесится. Шипеть давай, ну чисто как те чудища, слов-
но на одном языке с ними якшается. Я, главное, лежу и в толк не
