409
другой, свалили его окончательно. Ему стало совсем плохо, и он
просто лежал, практически не вставая. Его знобило, исхудавшее
тело терзал надсадный кашель, а разум то и дело мутился в нале-
тавшей горячке. Шаман делал все что мог, облегчая состояние бо-
жества, но было видно, что с каждым днем он все больше хмурит-
ся. При этом почтительность к Оклсладу у него не исчезла. Каза-
лось, даже наоборот, он относился к нему с еще большим пиете-
том, отирая пот и потчуя лично изготовленными отварами. Он
обещал, что все устроит, и великому божеству не о чем волновать-
ся. Оклсладу, страдавшему в полубреду, только и оставалось ему
верить. Верить, что болезнь будет побеждена, а шаман приведет
его в лучший мир. Так оно и вышло, вот только в той интерпрета-
ции, в какой надежды менгира воспринимал сам шаман.
Однажды ночью за Оклсладом пришли. Бред, навеянный жа-
ром, не позволял ему адекватно воспринимать происходящее. Он
видел лишь тени, метавшиеся по стенам, и слышал невнятный гул
голосов, сливавшийся с мерным гулом пламени. Завернувшись в
шкуры, он мелко дрожал, облизывая пересохшие губы. Оклслад
даже не пошевелился, а только застонал, когда ученики шамана
переложили его на носилки и вынесли наружу.
Под звездным небом собралось все племя, включая женских
особей и детей. Ярко горели костры, вздымая во тьму трескучие
оранжевые искры. Их пляшущие языки озаряли большую поляну,
где плотным кругом выстроились дикари. Переминаясь с ноги на
ногу, они что-то не то бубнили, не то пели, периодически вскиды-
вая копья и топоры. В центре поляны виднелся большой плоский
камень, положенный на земляное возвышение. Ученики шамана
пронесли носилки прямо к нему. Там, облаченный в особые риту-
альные шкуры, стоял сам шаман. Он только что освятил руки
жертвой, которой стала пестрая куропатка. С его пальцев стекала
кровь, забрызгавшая камень, но шаман ее не отирал. Он лишь
молча смотрел, как ученики несут занемогшее божество, а затем
перекладывают куда было велено. Все это четко фиксировал ро-
бот, накануне включенный Оклсладом для сеанса связи, да так и
не выключенный. Теперь он стоял рядом, как верный слуга своего
бога, призванный сопровождать его в путь.
Камень устилали самые лучшие шкуры. Бережно положив на
них Оклслада, ученики почтительно отступили, взяв в руки факе-
лы и выстроившись по периметру. Шаман пришел в движение.
Приблизившись к божеству, он откинул его одеяние, оголяя торс,
содрогавшийся от кашля. Скафандра на нем больше не было. Две
недели назад Оклслад снял его сам. С некоторых пор тот причинял
больше неудобств, нежели приносил хоть какой-то пользы. Поста-
