31
сложил его в конверт, нагрел на огоньке свечи воск и запечатал
своей личной печаткой. Потом протянул руку и дернул за один из
матерчатых шнуров, свисавших со стены из специальных отвер
стий. Через некоторое время в покои вошел монах, по виду муж
чина средних лет, еще не начавший седеть, с чертами лица, за
ставляющими предположить его благородное происхождение.
— Брат Себастьян, это письмо необходимо немедленно отправить
в Цитадель. Пусть курьер летит быстрее молнии.
Вошедший монах почтительно кивнул, взял письмо и направился
к двери.
— И попроси, чтобы мне принесли ужин. Но только овощные блю
да. И немного вина, — добавил брат Антоний.
Себастьян еще раз кивнул и удалился.
Вскоре на широком мощеном дворе замка зацокала копыта
ми гнедая лошадь, ведомая отчаянно зевавшим конюхом. Из зам
ка вышел человек, одетый в ничем не примечательную дорожную
одежду. Днем можно встретить сотни похожих мужчин, снующих
туда сюда по дорогам между крупными городами. Так выглядят
курьеры, посыльные, приказчики… Человека сопровождал страж
ник с факелом. Едва подвели лошадь, посланник приторочил к
седлу дорожную сумку и тут же уселся верхом. Стражник прошел
к боковым воротам и что то передал часовому. Скрипнула малая
створка ворот, и нетерпеливо гарцующий курьер, пригнувшись,
выехал в звездную ночь. Едва очутившись за воротами, он дал
шпоры коню и стремглав понесся прочь. Вскоре дробный цокот
копыт затих вдалеке.
* * *
Шосс наконец то пришел в себя. Голова изрядно гудела, но,
как ни странно, боли в израненном теле он почти не чувствовал. У
него не было возможности осмотреть свои раны, но, судя по ощу
щениям, которые он испытал тогда, лежа на полу своего узилища
на колесах, его персоне изрядно досталось. Возможности осмот
реть себя не оказалось и сейчас. Едва пелена перед глазами рас
сеялась и сознание полностью вернулось к нему, Шосс обнаружил,
что накрепко прикован к каменной стене за руки и ноги, и конеч
ности основательно ограничены в движениях. Во всяком случае,
руки до тела не доставали, натягивая лязгавшие цепи.
Первое впечатление от того, что он увидел и почувствовал,
оптимизма ему отнюдь не прибавило. Перестав проверять свои
оковы на прочность, он решил осмотреться. Единственный свет,
проникавший в помещение, где он находился, поступал из густо
