34
персоной, то переубедить его будет весьма затруднительно. Тем
более, что это правда, а монах производил впечатление весьма не
глупого человека. Интересно, что же теперь врать такого правдо
подобного, чтобы хоть как то запудрить мозги своим пленителям?
А кому, собственно? Он же ни черта не знает про пресловутый ор
ден Кары Господней, и все его знакомство с его представителями
ограничивается братом Антонием, да скудными сведениями, по
лученными в результате ознакомления с корреспонденцией свято
го отца. Старина Клаус давеча просил его разузнать что нибудь об
этом таинственном ордене. Ну что же, вот он и разузнает. На соб
ственной шкуре. Вопрос в том, сможет ли он кому нибудь это рас
сказать. Кого он увидит в своем узилище? Опять брата Антония с
густыми бровями и тонзурой в оправе седых волос, или же к нему
явится целая делегация в траурных черных робах и с парой обна
женных по пояс молодчиков в кожаных фартуках и намордниках,
с головой выдающих их ремесло? Подобный вариант душеспаси
тельной беседы ему импонировал меньше всего. И он, Шосс, со
вершенно бессилен этому помешать. По крайней мере, пока. Од
нако его скудные знания об ордене заставляли предположить, что
это серьезные ребята. Что бы ни думал он сам, Клаус рассказал
ему, что профиль этой братии — борьба со злом, и особенно в чис
том виде. Записи рыцаря де Гензенау и увиденное его собствен
ными глазами отчаянно шли вразрез со всем, что он знал об этом
мире и что подсказывали ему его разум и опыт, но отрицать оче
видное — значит быть либо сумасшедшим, либо просто обманы
вать самого себя, как любят делать всевозможные слабые духом
жалкие личности. Треклятый камушек со своими неприятными
свойствами и впрямь аккурат по части ордена. И, судя по пере
писке, крайние методы им отнюдь не чужды. А он, Шосс, еще и
попался им в лапы в самом неподходящем месте. Если они решили
не церемониться с графской семьей, что же они сделают с ним?
Надо прикинуть, что им, собственно, может быть от него нужно? В
первую очередь, понять, случайно он там оказался или же явился
в замок уже с определенными намерениями. Опять же, с какой
целью? Что ему известно? Надо как то обдумать, что он должен
говорить. Придумать своеобразную стратегию и придерживаться
ее, сколько возможно. В конце концов, тянуть время, выжидая
хоть какого нибудь благоприятного случая. Шосс погрузился в не
веселые размышления.
В каменном мешке определить время суток не представля
лось возможным. Шосс, должно быть, задремал, пока много часов
обдумывал и прикидывал так и этак. Из неглубокого, чуткого сна
его вывел какой то шум за дверью темницы. В замке заскрежетал
