191
свернула в слабо освещенный боковой ход, который закончился
еще одной винтовой лестницей, ведущей куда то вниз. Спустив
шись по ней до конца, люди зажгли факелы, так как здесь осве
щения не было вовсе, и углубились в один из коридоров. Низкие
каменные своды нависали прямо над головами идущих людей, а
яркое пламя факелов выхватывало из темноты зарешеченные же
лезные двери, покрытые налетом ржавчины, и черные провалы
пустующих комнат неизвестного назначения. Группа с носилками
остановилась возле одной из самых отдаленных от лестницы две
рей, которая представляла собой цельный железный монолит с
двумя внутренними замками, глазком и железным же навесным
засовом. Рядом их уже поджидали еще два стражника.
— Как в склепе, — поежился дон Мигель, пока отворяли тяжелен
ную дверь.
— Изолятор. Для случаев вроде этого, — хмуро ответил герцог.
Шосса внесли внутрь открывшегося за дверью довольно просто
рного помещения, выложенного крупным камнем, с полом из ог
ромных каменных плит. В дальнем углу была насыпана охапка
свежего сена. У противоположной от входа стены виднелось некое
подобие невысокого каменного бассейна, примыкавшего к стене
вплотную и имевшего форму полукруга. Он был до краев заполнен
чистой водой. Воздух был насыщен сильным запахом можжевель
ника, который, как выяснилось, шел от чадившей в ближнем от
входа углу жаровни. Шосса положили прямо в душистое сено, по
сле чего брат Антоний, придирчиво осмотрев помещение, удалил
ся, потянув за собой и дона Мигеля. Следом вышли стражники.
Над Шоссом остались хлопотать два одетых в черное старца.
— Как это случилось? — поинтересовался монах у дона Мигеля,
когда они вышли за двери.
Стражники ушли. Остались только двое караульных и начальник
охраны.
— Ну, я допрашивал пленника, — смущенно замялся дон Мигель.
— А потом он упал с приступом.
— И все? — с сомнением спросил брат Антоний. — Не было ника
ких эксцессов, волнений и вспышек ярости? Чего то особенного?
— Гм. Возможно, я слегка разгорячился, — дон Мигель порозовел.
— Этот негодяй перестал запираться и открыто заявил, что не со
бирается сдавать своего подельника. И я, честно говоря, малость
разгневался.
Брат Антоний укоризненно показал головой.
— Дон Мигель, я же просил вас…
— Но этот разбойник вел себя просто вызывающе! И стал орать на
меня в ответ. Я даже хотел немедленно отправить его в камеру и
