181
вовсе не в качестве лечебных мероприятий. Хотя для самого Шос
са и брата Антония, который заходил к нему каждый день немно
го побеседовать, причина его быстрого восстановления не была
великой тайной за семью печатями. Нетрудно было догадаться,
что зловещий "Волчий глаз" продолжает оказывать свое влияние
на носителя. В одном из разговоров монах даже обмолвился на
этот счет.
— Если бы они знали, что к чему, они бы использовали серебря
ный наконечник, и ты испустил бы дух еще там, у рынка, — ска
зал он, развеяв у Шосса последние сомнения. — Но теперь мы мо
жем быть почти уверены, что за пределами ордена никто не знает,
что изумруд у тебя. В частности, те люди, на которых ты работал.
Они бы постарались снять его с тебя, живого или мертвого. А так
они, похоже, лишь хотели отправить тебя на тот свет, что бы и
сделали, не спугни их Габи своими криками.
— Для меня этого "лишь" более чем достаточно, — мрачно ответил
на это Шосс. — Кстати, я ни на кого не работал. Я работаю сам на
себя. Мне нужны были эти люди лишь для собственной выгоды.
— Можешь называть это как хочешь. Вступать с тобой в полемику
на этот счет я не собираюсь, — отрезал монах.
На исходе недели лежание на койке в лазарете и созерцание
четырех дюжих стражников, поочередно дежуривших у дверей,
осточертело Шоссу дальше некуда. Тем более с каждым днем он
чувствовал все больший прилив сил, поправляясь самым стреми
тельным образом. Беседы с братом Антонием постоянно шли в од
ном и том же духе: монах интересовался деталями его путешест
вия к Нейской башне и крайне скупо отвечал на вопросы Шосса,
ничего ему толком не говоря. До поры до времени дон Мигель не
беспокоил Шосса своим присутствием, исключая последние два
дня, когда он, наконец, заявился с довольно воинственным видом
и сразу приступил к делу, начав задавать неприятные вопросы
касательно шоссовой деятельности до знакомства с братом Анто
нием. Его интересовало, чем пленник (ибо только в таком качестве
дон Мигель видел постояльца лазарета) занимался в своей жизни,
какие преступления совершил и, главным образом, кто ему пору
чил шпионить за представителем ордена Кары Господней и что
Шосс успел сообщить этим людям. Разумеется, он допытывался,
кто эти люди и как выйти на их след. Шосс отнекивался как мог.
Откровенничать о своих былых подвигах ему совершенно не хоте
лось, иначе даже терпеливый и достаточно лояльный брат Анто
ний может пересмотреть свои взгляды на его особу, что будет
сродни настоящей катастрофе. Что же касается остального, то
Клаус, конечно, редкая сволочь и заслуживает примерного нака
