183
жилого помещения.
— Могу я узнать, на чем был остановлен этот выбор?
— На гостевых покоях. С изменениями. На окна поставлены ре
шетки, которые даже тебе будет не под силу обойти. Дверь снару
жи теперь запирается на засов. В камине также установлена ре
шетка. За дверями по прежнему будет дежурить стража.
— Если честно, я удивлен, — сказал Шосс.
— Я решил оставить тебя поближе к себе, если ты об этом, — сухо
заметил монах. — В том числе чтобы дону Мигелю не пришло в го
лову переусердствовать. Когда он знает, что я поблизости, то не
дает волю своей горячности и суровому нраву. Но при этом соз
дать такие условия, чтобы ты снова не вздумал гулять по крышам
и вламываться в чужие окна.
— Рад слышать, — пробормотал Шосс.
— Давай договоримся сразу, — сурово сказал брат Антоний. —
Больше никаких выходок. Сбежишь еще раз или сунешь свой нос
не в свое дело, и на мою снисходительность можешь больше не
рассчитывать. Это понятно?
— Более чем, — вздохнул Шосс.
— Я и так, возможно, излишне мягко к тебе отношусь и беру на
себя слишком большую ответственность. Время покажет, прав я
или нет. И не давай мне повода усомниться в своем решении.
Шоссу от всей души хотелось послать монаха к черту — хотя бы
только за то, что он находится от него в известной зависимости, а
он этого терпеть не мог. Но приходилось смиряться. Тем более что
здравым умом он понимал — на монашествующего герцога нужно
производить благоприятное впечатление и поддерживать в нем
необходимую лояльность.
Вскоре Шосс снова очутился в тех самых покоях, в которых
обитал после того, как не без помощи незваных визитеров выбрал
ся из подвалов Зеленой башни и вплоть до того, как отправился в
самовольное путешествие к Шеронскому лесу. В убранстве комнат
ничего не изменилось, кроме обещанных монахом решеток на ок
нах. Скорее в силу привычки, чем с какой то конкретной целью
Шосс осмотрел их и убедился, что каменотес поработал на славу —
удрать через окна более не представлялось возможным. Во всяком
случае, без хорошего напильника и приличного запаса времени.
Заглянул он и в камин и убедился, что и там картина не намного
лучше. Перекусив с волчьим аппетитом, он завалился спать, так
как хоть и встал на ноги, но до конца еще отнюдь не выздоровел.
Остаток текущего дня и весь следующий день его никто не
беспокоил. Затем, наутро, к нему явился дон Мигель.
— Как поживаешь, разбойник? — ядовито поприветствовал он
