199
головы горгоны Медузы. Сильные боли принялись сотрясать его
тело, в то время как разум начинало заволакивать звериными ин
стинктами. Мысли стали сменяться образами. Шосс обнаружил,
что может улавливать запах людей, стоявших в коридоре за две
рью, и слышать новые, прежде недосягаемые звуки. Облизывая
языком пересохшие губы, он чувствовал, как из десен начали вы
пирать зубы. Потом сознание стали заливать волны бешенства.
Боль усилилась. Шосс, катаясь по полу от ее жестокой хватки, яро
стно проклинал монаха, орден и весь белый свет за свои мучения.
Он выл и стонал, и с каждым часом ему становилось все хуже.
Ярость нарастала в нем как снежный ком, глаза застилала крова
вая пелена, на губах выступила пена. Потом процесс пошел лави
нообразно. Пальцы скрючились, ногти выступили, удлиняясь пря
мо на глазах, плечи с хрустом принялись расходиться в разные
стороны, расширяя грудную клетку до невообразимых размеров,
руки и ноги изогнулись в немыслимой позе, волосы стремительно
стали расти из тела. Адская боль поглотила Шосса. Он хотел заво
пить что было мочи, но вместо человеческого крика из его транс
формирующейся глотки вырвалось дикое злобное рычание. Созна
ние заволокло красной пеленой. Сердце, бешено бьющееся в пре
образовывавшейся груди, принялось пульсировать в мозгу безум
ными криками: "Мяса! Крови!" Жажда убийства обуяла его. Разум
захватили образы пронизанные хрустом разрываемых тел, восхи
тительные предсмертные вопли жертв, их жирная, свежая, дымя
щаяся плоть и пьянящая пахучая кровь. Запах людей из за двери
стал отчетливым и вызывающим. Остатками угасающего сознания
Шосс увидел, как его трансформирующееся тело выгнулось и за
билось. Потом наступило безумие.
Сколько прошло времени, он не знал. Он ничего не помнил.
Сейчас, чувствуя леденящий холод камня и боль в каждой клетке
своего тела, боль сильную, но несоизмеримо меньшую в сравнении
с той, что предшествовала трансформации, Шосс пополз в на
правлении двери, которую можно было определить по тонкому лу
чику света, пробивавшемуся из неплотно закрытого смотрового
окошка. С кряхтеньем и стонами добравшись до железной створы,
Шосс собрался с силами и несколько раз стукнул по ней рукой, од
новременно выкрикивая:
— Эй! Есть там кто живой? Откройте!
Кажется, за дверью послышалась суета, но никто и не думал отзы
ваться и, тем более, отпирать двери. Шосс некоторое время при
слушивался, не возымели ли его потуги какого либо результата,
после чего снова принялся стучать и кричать.
Неизвестно, как долго он продолжал это занятие, но остатки
