203
— Да уж. Поскольку я и так уже оказался слишком сильно связан с
одной из ваших тайн, ваш воинственный духовный брат уже воз
намерился было выбить из меня все, что я знаю и не знаю. К сча
стью, мой приступ помешал ему осуществить свои столь нежела
тельные для меня намерения.
— Дон Мигель всегда был несколько горяч, — махнул рукой монах.
— Но его тоже надо понять. Он отвечает за безопасность ордена, а
кто то из тех людей, с кем ты был, так или иначе, связан, осмелил
ся вторгнуться к нам почти в открытую.
— Мне остается только порадоваться, что он не пытается всеми
силами испортить ваши дела, в которых замешан и я, — совер
шенно искренне заметил Шосс.
— Потому я и пришел к тебе один. Впрочем, у дона Мигеля сейчас
есть подходящее занятие. Он довольно искусно допрашивает пой
манных в окрестностях замка подозрительных личностей и, на
сколько я могу судить, кое какие сведения уже получил.
— Если ему в руки попался тот, кто всадил мне в спину две стре
лы, я не буду о нем сожалеть, — с ноткой мстительности сказал
Шосс, впиваясь зубами в жареную ножку цыпленка.
Воцарилась длинная пауза. Пока Шосс хрустел костями от
лично приготовленного угощения, периодически жадно припадая
к вину, брат Антоний снова погрузился в раздумья, временами по
тирая резко выступившие на лбу морщины и время от времени,
словно от усталости, проводя рукой по лицу. Шосс его не торопил,
чувствуя, что монах хочет сообщить ему что то настолько важное,
что никак не может переступить определенный рубеж, за которым
лежит посвящение в свои дела посторонних людей. Тем более та
ких, как Шосс. Поэтому он сначала полностью утолил голод и ко
гда понял, что не может без вреда для умственного состояния сде
лать более ни одного глотка вина, откинулся на подушку, пресы
щенный едой и питьем, и почувствовал, как в обессиленном и из
мученном теле снова затеплился огонек бодрости.
— Итак, святой отец, может быть, вы все же начнете говорить то,
зачем пришли? — довольно мягко спросил Шосс, прекрасно отда
вая себе отчет, что без брата Антония его положение было бы, ско
рее всего, плачевным.
Герцог внимательно посмотрел ему прямо в глаза, потом в очеред
ной раз вздохнул, и морщины на его лице несколько разгладились,
словно он наконец что то для себя решил.
— Хочу сразу тебе сказать, что если бы не некоторые обстоятель
ства, я, скорее всего, никогда не попросил бы тебя о том, о чем со
бираюсь, и никогда не рассказал то, что буду вынужден расска
зать.
