210
но слов никак нельзя было разобрать. Когда звук его голоса стал
достаточно силен, Шосс понял, что он не может понять того, что
бубнит монах, не потому, что тот говорил тихо, а потому, что тот
произносил непонятные слова, которые Шосс совсем недавно где
то слыхал. Монах был очень поглощен своим занятием. Он листал
страницы, всматривался в текст, и его лицо прямо на глазах ста
новилось старым и дряхлым от груза тяжелого беспокойства.
Вдруг сбоку от него мелькнула какая то тень. Брат Антоний этого
не заметил. Он продолжал сосредоточенно бормотать, а между тем
нечто приближалось к нему из темноты. Когда тень подступила к
нему совсем близко, пламя свечи выхватило из мрака что то по
хожее на человека в серой рясе, крадущегося на четвереньках,
странно изгибая суставы. Некто задрал голову вверх, и из под се
рого капюшона злобно и мрачно сверкнули два красных глаза,
словно горячие угольки, раздутые резким порывом ветра. Некто
открыл рот, и из него высунулся синюшный, покрытый язвами
язык, который стал выползать между расшатанных зубов словно
змея. Послышалось тихое шипение, словно выпускалась струйка
пара. Брат Антоний ничего не слышал, а тварь была совсем рядом.
Она изготовилась к прыжку и… Шосс, до сего момента завороже
но наблюдавший за происходящим, что есть мочи рванулся впе
ред, стремясь в отчаянном рывке сбить неведомое чудовище в его
броске на монаха. Но вместо того, чтобы врезаться в скрытое се
рой рясой тело, он вдруг головой вперед влетел прямо в распахну
тые ворота Нейской башни и распростерся на земле.
Ему снилась Нейская башня. Один сон сменил другой, но,
как это часто бывает, он даже не заметил этого перехода. Была
тихая звездная ночь. Башня, купающаяся в свете почти полной
луны, красовалась своими едва тронутыми лишайником стенами,
на которых еще не лежала печать времени. Вокруг невысокими
рядами благоухали загадочные травы с разноцветными чашечка
ми цветков. Дальше по двору на расчищенных и посыпанных пес
ком площадках виднелись аккуратно сложенные из камней кабба
листические знаки, из которых Шосс узнал только пентаграмму.
Неподалеку у стены, опоясывающей башенный двор, стояли мас
сивные солнечные часы из гладко обтесанного камня. Маленькие
скульптурки слонов поддерживали широкий плоский диск с тор
чавшим медным стержнем для отбрасывания тени на циферблат.
Легкий шум привлек внимание Шосса, с удивлением осматривав
шегося вокруг и пытающегося припомнить, что, вроде бы, здесь
все было иначе — запустение, заросли бурьяна, разбитые стекла и
гуляющий ветер, а вон там, поодаль, странный каменистый холм с
большим каменным крестом наверху. Шум повторился. Он шел
