128
палящего зноя. Их, бесчувственных и бредящих, мы привязали к
лошадям и продолжили свой путь. Нас подстегивала мысль о том,
что враг упорно куда то скачет, а судя по следам на песке, их ло
шади не были перегружены припасами. Это давало надежду, что
и у них припасы на исходе, и вскоре наша смертельно опасная по
гоня закончится. Но мы все ехали и ехали. Воды и припасов боль
ше не было, а вокруг были все те же пески и все те же следы пре
следуемого нами отряда. Надежда стремительно таяла с каждым
часом.
Признаюсь, был момент, когда отчаяние стало захлестывать
нас, и люди сильно упали духом. Вместо жаркой схватки и пусть
даже доблестной смерти в бою нас ожидала смерть от жары и жа
жды в безвестных песках знойной пустыни.
Когда надежда была почти потеряна, на горизонте вдруг по
казались верхушки пальм, а горячий сухой ветер неожиданно до
нес до нас еле уловимое присутствие благословенной влаги. Это
был не нанесенный ни на одну карту оазис. Мы остановились,
чтобы собраться с силами и обсудить план действий. Вид зелени и
близость свежей воды, а также надвигающаяся долгожданная
схватка с врагом вернули людям бодрость. Казалось, только что
все были совершенно измотаны нечеловеческим зноем и жаждой,
и вдруг преобразились: их глаза загорелись жаждой битвы, пальцы
сжимали рукоятки мечей, а тела наполнились силой и мужеством.
Стало ясно, что враг стремился к этому оазису как минимум для
того, чтобы пополнить свои припасы. С тем же обстоятельством,
что нападения на обозы и отряды совершались достаточно часто,
можно было с большой долей уверенности предположить, что
именно здесь находится лагерь неизвестного противника. Мы ре
шили атаковать немедля. Враг наверняка был измотан так же, как
и мы, и нельзя было давать ему ни малейшего лишнего часа на пе
редышку. Выстроившись в боевом порядке, мы ринулись к оазису.
Под сенью пальм журчал прозрачный ручеек, вливавшийся в
мелкое, но довольно широкое озерцо, ласково плещущее своими
свежими водами, колыхавшееся мелкой рябью и манящее чудес
ной живительной прохладой. Выстроившись полумесяцем, здесь
нас ожидало порядка двадцати вооруженных сарацин. Перед ни
ми недвижно восседал одинокий всадник поистине исполинского
телосложения, в тяжелой кольчуге и массивном шлеме. В правой
руке он держал ужасающих размеров тройной кистень, один вид
которого поражал воображение самого опытного воина. Его вес
должен был быть просто неподъемным для обычного человека.
Мы ринулись в атаку. Каюсь, мы допустили ту же ошибку,
