160
для нее исключался априори. В этом ее подход разнился и с Дел-
лингтоном, который допускал гибель людей, особенно если те сами
спровоцировали пагубные обстоятельства. Джина дорожила все-
ми, и особенно ценила это в Терне. Неразговорчивый и колючий,
он демонстративно пренебрегал многими ценностями, однако по
факту заботился о товарищах не меньше, чем она сама. К сожале-
нию, эту заботу он воспринимал по-своему, то есть шел на излиш-
ний риск, на который в ином другом случае не осмелился бы нико-
гда. Чем же иначе объяснить, что этого упрямца понесло прями-
ком в радиоактивную трубу?
По сути, "труба" была лишь частью системы охлаждения, не-
когда обеспечивающей безопасное хранение отходов. Нужда в ней
давно отпала, и система не функционировала, однако это не озна-
чало, что отходы не фонили. Бронекостюмы защищали людей от
радиации, но только не тогда, когда они совались в самое пекло. А
именно это Терн и затеял. Получив разведданные с дронов, он ус-
тановил, что под трубой имеется пространство, откуда наемники
смогут двинуться дальше. Потенциально сумеют, поскольку гаран-
тий никто не давал. Застрянь они там дольше, чем планировалось,
лучевые болезни им были обеспечены. Для современной медицины
это считалась сущая ерунда, однако не в том случае, когда те еще
до оказания помощи успеют привести к смерти. И все-таки Терн
решился. Собрав людей у трубы, он принял все меры предосто-
рожности и отправился в радиационный ад.
Увереннее всего себя чувствовал Лагранж, облаченный в тя-
желый бронекостюм. Его защита позволяла выдерживать даже
очень высокий уровень радиации, уверенно нивелируя львиную ее
часть. Оставшейся занималась универсальная, встроенная в кос-
тюм аптечка, стараясь поддержать живые ткани "на лету". Ла-
гранж был одним из немногих, кто таскал на себе эту громоздкую
тяжесть, и очень этим гордился. Мол, настоящие мужики и сна-
ряжены соответствующе, в отличие от легкой экипировки Джины
Эплстон. Что ж, на поле боя — возможно, однако гарбеджоид, в
конце концов, преподал красному медведю урок.
Спускаясь в трубу, Лагранж попытался протиснуться между
охладительных контуров и застрял. Тонкие, идущие серией трубки
выглядели хрупкими, а расстояние между ними было очень об-
манчиво. Грубая сила погнула их в дугу, разворотив до неузнавае-
мости, но эта гибкость сыграла дурную шутку. Протиснувшись в
пучину трубок, Лагранж застрял так наглухо, что все его попытки
освободиться лишь усугубили и без того плачевную ситуацию. А
время поджимало, ибо радиация брала свое. Фонило так, что вы-
ходили из строя даже роботы. Не все, разумеется, а только те, в
