11
Лину, прильнувшую к едва тлеющему торшеру, вовсю коло-
тила крупная дрожь, когда стена тьмы подступила вплотную. За
этой стеной не было видно ровным счетом ничего: ни старой рез-
ной кровати с массивными дубовыми спинками, ни тумбочки, ни
шкафа для одежды, ни большого трюмо с высоким, во весь рост,
зеркалом. Вне все еще испускаемого лампой света будто бы ничего
и не существовало — там был лишь один кромешный мрак. Плот-
ный, как черное сукно катафалка, неумолимый, как сама судьба.
А потом в нем появились бледные лица. ИХ бледные лица. И руки.
Плети рук. Пошевеливая отвратительными многосуставными
пальцами, они тянулись к ней, отдергиваясь от все еще тепливше-
гося торшера, словно от огня, и все еще не решаясь пересекать
стремительно сужавшуюся границу между светом и тьмой. С едва
слышным треском лампа вновь явственно замерцала. Лина поня-
ла, что еще несколько мгновений, и та окончательно угаснет. Она
не знала, откуда к ней пришло это понимание. Она просто ощути-
ла, что сейчас это произойдет. А затем случится нечто очень
страшное. Зрачки девушки расширились до предела. И всего за
миг до того, как торшер угас, она испустила отчаянный вопль и
опрометью бросилась прочь.
Куда? Лина не отдавала себе отчета. Сейчас ей было все рав-
но. Главное — как можно быстрее убраться из этого места. В тот
самый момент, когда, коротко заискрив, потух торшер, немею-
щими от страха и холода непослушными пальцами девушка успела
включить фонарик на сотовом телефоне. Лучик, рассекший абсо-
лютный мрак, выхватил из него очертания двери, расшвыряв в
стороны жуткие видения. Лина рвалась к ней что было мочи, и вся
ее жизнь сосредоточилась на этой одной-единственной цели.
Всхлипывая от страха, девушка с разбегу ударилась в дверь всем
телом, и та с грохотом распахнулась, выпустив беглянку на лест-
ничную площадку второго этажа, окаймленную высокими, по по-
яс, деревянными перилами. Здесь было темно, как в могиле.
Впрочем, как и везде. Луч света телефона запрыгал по выходив-
шим сюда закрытым лакированным дверям и толстой ковровой
дорожке, устилавшей площадку и ведущие на первый этаж ступе-
ни. В два прыжка Лина преодолела расстояние до лестницы, и ее
обутые в плотные шерстяные носки ноги гулко затопотали вниз по
ступенькам. Рассеянный свет фонарика метался из стороны в сто-
рону. Она ступала невпопад, поскальзываясь и срываясь чуть ли
не на каждом шагу и, в конце концов, сорвалась окончательно и
кубарем покатилась по видавшей виды старой изгибающейся ле-
стнице. С грохотом отсчитав последние ступени всеми выступами
своего исхудавшего тела, Лина распласталась на паркете, выронив
