7
шим калачиком, попросту боялась пошевелиться, и в ее голове го-
рячечным бредом вертелись мысли и видения одно абсурднее дру-
гого.
Сколько прошло времени, Лина не отдавала себе отчета. Ко-
гда она последний раз включала экран сотового телефона, было
около двух часов ночи. С тех пор, казалось, прошла целая веч-
ность. Конечно, достаточно было всего лишь легкого движения
пальцем, и экран засветился бы вновь и сообщил ей, который те-
перь час, но Лина старалась лишний раз к телефону не прикасать-
ся. Его аккумулятор садился неимоверно быстро, едва она пыта-
лась им воспользоваться. Разумеется, такое происходило лишь но-
чью и особенно тогда, когда из ниоткуда наступал странный, ле-
денящий все ее существо холод. Лина пробовала менять аккумуля-
тор, но, должно быть, дело было в самом телефоне. Или в том, что
она окончательно потеряла способность что-либо понимать в про-
исходящем. Девушка просто перестала пользоваться встроенным в
аппарат фонариком и больше никому не звонила, даже если ей
очень хотелось услышать чей-нибудь пусть и недовольный неуроч-
ным ночным звонком заспанный голос. Впрочем, даже если бы те-
лефон и его батарея были полностью исправны, то сеть все равно
не ловилась. Ночью, разумеется. Хотя и днем связь оставляла же-
лать лучшего.
И все-таки надо посмотреть на часы. Пусть хотя бы на мгно-
вение экран телефона озарится мягким голубоватым свечением, и
Лина узнает, сколько еще мучительных часов ей предстоит про-
вести до того, как в окно проникнут первые лучи восходящего
солнца. Тихонько нашарив подле себя сотовый, девушка подтяну-
ла его поближе и включила. Экран привычно осветился, выхватив
из темноты окружающее пространство.
Они были здесь! На расстоянии вытянутой руки! Стояли у
кровати и сбоку, и у изголовья. Боже, как же их было много! Впа-
лые глазницы на мертвенно-бледных лицах зияли невидящими
провалами. Тонкие пальцы с множеством суставов свисали с
длинных плетей рук, уродливо переходивших в обтянутые лоску-
тами синеватой кожи костлявые ключицы. Отвратительные при-
зрачные тела… Нет, они более не были призрачными. Иссохшие
скелеты, словно обернутые в складчатую кожу, теперь не казались
бесплотными фантомами, прозрачными, колеблющимися в слабом
свете духами. Теперь они почти полностью обрели физическую
форму, при этом еще больше утратив человеческое подобие. Из
складок кожи крупными каплями сочилась серая слизь. Пальцы
чуть подрагивали, словно пытались уловить какое-то невидимое
дуновение, сморщенные изъязвленные губы приоткрылись, будто
