95
зырящуюся, алую от крови пену. Лицо виконтессы на глазах теря
ло пугающую синеву, и к нему возвращалась обычная бледность.
Шосс смотрел, как руки графа нежно и заботливо скользят по ще
кам дочери, как вдруг что то выскользнуло из выреза платья Али
ны, где от слабого, прерывистого дыхания еле заметно вздымалась
грудь. Он перевел взгляд, и у него захватило дух.
В дюйме от его руки, в тонкой золотой оправе, сверкал ка
ким то поистине таинственным светом огромный, великолепно
ограненный изумруд. Шосс в жизни не видывал подобного камня.
Изумруд приковывал к себе взгляд, заставляя забыть обо всем ок
ружающем. Он манил и звал к себе, очаровывая своим великоле
пием. Он загадочно сиял своими глубинами, он подавлял волю, он
словно пел песню богатству и могуществу. Шосс понял, что перед
ним вещь огромной ценности. Его глаза восторженно впились в
камень, взгляд скользил по его блестящей поверхности, ласкал его
грани, пил волшебный зеленоватый свет. Пил с жадностью измо
жденного жаркой пустыней путника, который, исстрадавшись,
наконец то припал к живительным водам оазиса. Пил, и не мог
напиться…
От дыхания виконтессы камень чуть шевельнулся и коснулся
пальцев Шосса. Его как будто обожгло. Но не так, как обжигает
жаркое пламя или студеный от холода металл, а как длинные во
лосы искусной любовницы божественным огнем опаляют грудь в
бешеной пляске плотских наслаждений, скользя по телу любовни
ка своим сладострастным вихрем. А потом нахлынули образы. Ве
личественные, устремившиеся в глубокое голубое небо пирами
ды… Какой то древний старик среди старых, тронутых временем
камней неизвестной комнаты, стены которой были испещрены за
гадочными иероглифами… Огромный, сверкающий богатством
дворец, уходящий ввысь многочисленными, украшенными мозаи
кой, золотом и полумесяцами куполами… Длинные вереницы по
возок и людей, лязгающих доспехами и понуро несущих тяжелые
пики под палящим солнцем; закованные в броню, с большими
красными крестами на щитах и плащах величественные всадники
на не менее бронированных лошадях… Крики, лязг оружия, пред
смертные хрипы и потоки крови, быстро впитывающейся в жад
ный сухой песок… Знойная пустыня со стелющейся по верхушкам
барханов легкой поземкой… Пальмы, лошади и озерцо, красное от
крови, переполненное плавающими телами, и яростно ревущий,
весь залитый кровью человек в тяжелой кольчуге, пронзенный на
вылет арбалетной стрелой… А затем — протяжный, рвущий душу
нечеловеческий вой и кромешная тьма.
