92
нас появился шанс.
Присутствующие замерли, словно древние языческие истуканы,
ловя каждое его слово. Их лица выражали безмерное нервное на
пряжение. Все сразу поняли, куда клонит граф Бриан.
— Высокопоставленный брат хорошо известного всем вам ордена
сообщил нам, что ученые святые отцы наконец то нашли возмож
ное решение тяготеющей над нашим родом беды, — продолжал
граф. — Нам сообщают, что в ближайшие несколько дней прибу
дут экипажи, в которых все мы должны незамедлительно отпра
виться в Рим, в тайную цитадель благородного ордена. Особо от
мечено, что найденное возможное решение весьма ограничено по
времени, поэтому любое промедление было бы крайне нежелатель
но. В связи с этим я решил принять это столь неожиданное и, воз
можно, довольно настойчивое приглашение, ибо в нашем положе
нии мы просто не можем упускать ни единого шанса, в какой бы
форме он ни предоставлялся. Предлагаю всем вам сразу после
обеда начать необходимые приготовления, ибо экипажи прибудут
не позднее, чем закончится эта неделя.
Воцарилось глубокое молчание. Немногочисленные члены семьи
переглядывались, словно не веря своим ушам. В их глазах од
новременно светились недоумение, испуг и надежда. Даже Бур
виль потерял свою обычную невозмутимость и полез в карман за
платком, намереваясь отереть выступивший на лысине пот. Алина
побледнела, ее казавшееся восковым лицо отразило сильнейшую
душевную муку. Грудь бешено вздымалась, и под платьем неожи
данно стали проступать очертания ненавидимого ею изумруда.
Молчание прервалось. Все повскакивали с мест и заговорили
одновременно; несколько человек в одно мгновение ока подняли
такой гомон, словно здесь собралось, по меньшей мере, с десяток
оживленных спорщиков. Граф поднял руки, призывая семью к
спокойствию. Присутствующие немного опомнились. Брат графа,
повернувшись к главе семьи, открыл было рот, намереваясь что то
сказать, но тут произошло непредвиденное. Алина издала громкий
протяжный звук, словно ножом резанувший слух собравшихся в
этом зале. Ее голова резко запрокинулась назад, лицо стало быстро
синеть, глаза налились красными жилками и начали закатывать
ся. Руки судорожно загребли скатерть и виконтесса стала падать
на пол, увлекая за собой приборы. Окружающие разразились
громкими взволнованными криками и, натыкаясь друг на друга,
бросились к ней. У Алины де Гензенау начался жестокий приступ.
Шосс, самым наглым образом подслушивавший под дверями,
понял, что происходит что то неладное. Он едва успел отшат
