13
да и завернул к тебе — отдохнуть от трудов тяжких. Не он один
любит пыль в глаза пустить чужим золотом. А уж наговорить мож
но вообще все, что душа пожелает, — заметил Шосс.
— Кабы так, я бы тебе не рассказывал, — хитро улыбнулся Ахмед.
— Ноя у меня женщина пронырливая, но и разумом ее Создатель
наделил. Когда Атабек пришел в совершенно бесчувственное со
стояние, причем ясно было, что надолго, она взяла и посмотрела,
что да как у него припрятано. Оказалось, сокровищница ходячая.
Все внимательно изучила, но ни одной вещи не взяла, за что и це
ню ее — другая бы при виде такого богатства голову потеряла. Та
кое бы было… Да, о чем это я? Ах, вот, и нашла она у него один
свиточек. С письменами непонятными. А вот свиточек она мне
принесла, умница. Покуда Атабек в беспамятстве в раю своем
пребывал, ему этот свиток был без надобности, и временного его
отсутствия он не заметил. Ну, я в его содержании понял не боль
ше, чем Ноя, но сделал копию, а Ное свиток отдал, чтобы она его
на место положила.
Шосс молча слушал, но огонек, мерцающий в его глазах, свиде
тельствовал о том, что повествование чайханщика становится ему
все интереснее и интереснее.
— А потом я отнес этот свиток тому писцу, которого ты мне присо
ветовал, Рахиму. Он действительно мастер на такие дела. Через
неделю забрал у него расшифрованный текст. Рахим даже ключ
предложил к нему купить за отдельную плату. Но я сказал, что по
ка подумаю.
— Не удивлюсь, если Рахим ни черта не расшифровывал, а про
сто напросто придумал эту тайнопись аккурат по заказу самого
Атабека, — пробормотал Шосс. — А тебе продал перевод собствен
ного шифра. Тем более знал, шельма, что репутация его не по
страдает, так как я тебя рекомендовал…
— А? — вытянул шею Ахмед.
— Забудь. Молодец, правильно сделал. Что там было?
— Сам посмотри. Я не все понял, но уразумел главное: тебе это
может быть очень и очень интересно.
С этими словами Ахмед протянул гостю скрученный пергамент.
Шосс развернул его, вчитался, и дыхание у него перехватило.
— Какой же идиот записывает такие вещи, да еще носит с собой,
хотя бы и зашифрованные! — вырвалось у него.
— Курил бы наш достопочтеннейший Атабек поменьше опиума,
может, и не пришлось бы записывать, — ядовито усмехнулся чай
ханщик.
— Должно быть, твой Атабек считает себя куда умнее простых
