5
было известно тем, кто нашел приют под кровлей караван сарая.
Все эти имена предназначались для слуха немногих избранных,
ведущих жизнь, мало схожую с повседневной жизнью добропоря
дочных людей. Сам себя незнакомец предпочитал называть Шосс.
В таких случаях принято говорить, что имя, данное при рожде
нии, человек давно позабыл, равно как и своих родителей. Это
было не так. И то, и другое незнакомец помнил прекрасно, но те
немногие, кто знали его настоящее имя и происхождение, предпо
читали прятать эти опасные сведения в самых дальних закоулках
своей памяти. Ведь бытовало сильное подозрение, что с челове
ком, назвавшим Шосса настоящим именем, или же обронившем
что то о его родителях, могла приключиться скоропостижная кон
чина или же пропажа без вести.
Медленными глотками потягивая остывающий чай, аромат
которого более поэтичную натуру сподвиг бы на размышления о
красотах бытия, Шосс наблюдал за предававшимися пороку игры
в кости. Ему доводилось слышать о том, что, мол, некоторые сами
не дураки, чтобы играть, но почему бы не посмотреть, как играют
другие? И теперь по его лицу иногда пробегала презрительная ус
мешка, когда кто нибудь из зрителей, изначально наблюдавших за
ходом игры с ханжески ироничным выражением лица, с горящи
ми от азарта глазами подсаживался к играющим вместо очередно
го продувшегося в пух и прах бедолаги. Однако, внимательно по
глядывая на всех присутствующих, чаще всего Шосс метал взгляд
в тощего как щепка немолодого человека в дорогом парчовом ха
лате и большой чалме, с лицом, покрытым мелкими оспинами, и
сиплым неприятным голосом, которым он сопровождал каждый
свой бросок. Тощий человек выигрывал, что вызывало на его ря
бом лице противную улыбку, заставлявшую подрагивать начи
нающую седеть бороду. Шосс нашел, что это делает рябого еще
больше похожим на хорька. Хорьком он прозвал этого субъекта,
едва только его увидел еще тогда, в столице, в чайхане.
Хорек нервно потирал ладони, следя за тем, как соперник
дрожащими руками трясет стаканчик с костями, не решаясь сде
лать бросок. На кону сверкала кучка серебряных монет. Шосс
знал, что для Хорька эта сумма не деньги, и подозревал, что ему
скорее доставляет удовольствие вытянуть у соперника последнее,
нежели просто прибавить оный выигрыш к своему кошельку. Или
же его просто отличает неуемная страсть к азартным играм… Хо
тя, кто знает? Жадность не ведает границ. Вот и бросок! Хорек
издал радостный возглас и быстро сгреб монеты к себе. Лицо его
соперника приняло отчаянно самоубийственное выражение. Он
