368
ными жертвами. Сирелину это касалось напрямую. Голова у нее
была забита мыслями о близившемся отъезде пополам с иными со-
бытиями, где не последнее место отводилось нападению на почто-
вые станции и планам ад-Сейдина. К последнему сестры направи-
ли официального посланца, но из-за похода в Кирион Сирелина
пока не знала как развивались дальнейшие события. Теперь она
сгорала от желания узнать последние новости, но в глухом лесу это
было невозможно. Хочешь не хочешь, а придется потерпеть до
возвращения в обитель, и чем быстрее они тут закончат, тем бы-
стрее и вернутся. Местные, кстати, поговаривают о каком-то до-
говоре между вождями нескольких кланов Кириона с представи-
телями Красной саламандры… Плохо, если хотя бы часть из этих
разговоров соответствует действительности. Предполагалось что
хан повернет свои армии на восток и обрушит на одно из сопре-
дельных государств. Так что же ему понадобилось от совсем не ла-
комого Кириона?..
Призадумавшуюся Сирелину тронула за локоть Алеада. В от-
вет на вопросительный взгляд она приложила палец к губам, а за-
тем указала куда-то вперед — туда, где в просвете деревьев вид-
нелась звериная тропа, огибавшая высокий холм. Там, меж на-
громождений крупных замшелых валунов, обросших стелющимся
кустарником, виднелась какая-то неясная серая масса. Шеле-
стевший хвоей и листьями ветер доносил странный неприятный
запах и чье-то приглушенное чавканье, перемежаемое протяжны-
ми сиплыми звуками. Пошептавшись, чародейки осторожно дви-
нулись вдоль тропы, утопая ногами в мягком ковре зеленого мха с
вкраплениями стебельков вызревавших ягод брусники.
Кабан вкушал сытную трапезу. Окровавленные клыки кром-
сали свежую плоть, а острые зубы вырывали из нее целые соча-
щиеся ломти. Могучая туша медленно и неравномерно раздува-
лась от низкого свистящего дыхания, вырывавшегося из глотки с
какими-то необъяснимыми промежутками. Прогалину наполнял
хруст перемалываемых костей, перемежаемый утробным похрю-
киванием. Неприятный запах усилился, навеивая мысли о неглу-
боких плохо засыпанных могилах. Грызя добычу, кабан топтался
над тушей молодого оленя, вздымаясь над ней боками покрытыми
плотной серой щетиной. На них зияли длинные глубокие раны, в
которых белели ребра и копошились опарыши. Синюшное мясо,
распухшее и утратившее изначальную структуру, выглядывало из
раздавшихся разрезов, источая тот самый неприятный запах,
ставший совсем густым. В воздухе отчетливо тянуло гниением.
Многие из ран выглядели совсем старыми. В них набились земля и
личинки, живые и издохшие, а из левой задней лапы торчали ого-
