143
ничто не угрожает, и она станет гораздо, гораздо больше, нежели
хан рассчитывал изначально.
Дегонис говорил долго. Кажется, он упивался своим торжест-
вом и с удовольствием излагал собеседнику раскрывавшуюся пер-
спективу. Старый упрямец рассчитывал стать хозяином положе-
ния, а вместо этого оказался жалкой выброшенной с доски пеш-
кой.
— Нашу работу никто не видел! Мы не допускали посторонних! Ни
одна живая душа не знает деталей! Вы лжете, Дегонис! — с каким-
то отчаянием воскликнул ан-Бакир, когда колдун закончил.
— Какой смысл мне лгать? — пожал плечами тот. — Мое намере-
ние не вытрясывать из вас истину и не заставлять возобновлять
работу — лучшее тому доказательство. Сидите себе в своей келье,
старый упрямец.
— Но как?.. — прошептал побелевшими губами шейх.
— Видите ли, я кое-что смыслю в чарах, — любезно отозвался Де-
гонис. — Есть такой колдовской инструмент… Вряд ли вы о нем
слышали — вы же обычный человек, пусть и с очень редким зна-
нием. Я называю его Око. Немногим под силу изготовить подоб-
ную штуку. Это Око разместили в том зале, где вы работали из ме-
сяца в месяц. Я видел и слышал все что вы там делали. Разумеет-
ся, понадобилось немало времени дабы наблюдение принесло свои
плоды, но в результате оно окупилось сторицей.
Старик издал протяжный стон, шедший из самой глубины его
сраженной осознанием ужасающей реальности души. Колдун спо-
койно наблюдал за хлещущими через край эмоциями собеседника.
— Но зачем же тогда вам я? — наконец выдавил из себя ан-Бакир.
— Зачем вам Хранители?
— Ну а почему нет? — усмехнулся Дегонис. — Лишние руки высо-
чайшего класса, исправно производящие значительное количество
важнейшего оружия. Плюс гарантия что тайну Липкого огня более
не узнает ни одна душа. Вы себя недооцениваете, милейший.
Ан-Бакир снова мучительно застонал. Слова колдуна жгли его по-
чище каленого железа, терзали и без того настрадавшуюся душу
хуже острейших железных крючьев.
— Ну-ну, не убивайтесь вы так! — заметил Дегонис. — Еще пре-
ставитесь, не ровен час. Огорчите внучку. Мне потом извиняться
перед ханом за доставленные фаворитке его дочери неприятно-
сти.
Упивавшийся своей победой колдун даже не сообразил, что сболт-
нул лишнее. Шейх, уж на что был ослеплен свалившимся на него
кошмаром, немедленно подметил эту существенную деталь, но не
подал и виду.
