120
село сказал Шосс, и занялся своим арсеналом.
* * *
Вечером того же дня Шосс и Лучано водворились в жилище
старика Хасана, которое запросто вместило новых жильцов, ибо
когда то было рассчитано на проживание гораздо большего числа
людей, нежели одинокий старик.
— Это мой дальний родственник, Хаким, — шепнул Шосс на ухо
старику. — Тот, о ком я говорил сегодня днем. Я не посвятил его в
детали своей миссии, и он ничего не знает ни про Сулеймана ибн
Ахмеда, ни про его потомка. Я просто взял его с собой, чтобы
учить уму разуму и жизни. Пусть поглядит на белый свет, а то он
все в лавке да в лавке. Да и товарищ в пути всегда пригодится.
Одинокому путнику все же тяжелее.
Старик понимающе кивнул и предложил вошедшим располагаться
как дома. Вообще Хасан отнесся к своим новым гостям с самым
искренним радушием, до глубины души проникнувшись историей,
рассказанной ему Сафаром. В своем повествовании тот упоминал
много таких деталей, которые могли быть известны только посвя
щенным людям, и все его слова звучали вполне разумно и убеди
тельно. Разумеется, Сафар кое о чем умолчал, но Хасан тактично
не спрашивал, рассудив, что неожиданный гость если что то и
утаивает, то просто из боязни за дорогого ему человека. Тем более
что и красть во дворце было особо нечего, и затевать такую слож
ную историю с дурными намерениями было бы просто бессмыс
ленно. Да и Сафар дал понять, что ценности, буде они обнаруже
ны, его не интересуют, ибо величайшая ценность для него — это
архивы прежнего благородного владельца. А спрятанные им цен
ности все равно будут принадлежать тому, кто сумеет доказать
свое родство с Сулейманом ибн Ахмедом, и лично он, старик Ха
сан, считает это совершенно справедливым.
До следующего утра Шосс и Лучано оставались в сторожке у
гостеприимного хозяина. Хотя Шоссу неимоверно хотелось при
ступить к осмотру заброшенных покоев, старик Хасан наотрез от
казался вести их туда на ночь глядя, пристально посмотрев в глаза
тому, кто выдавал себя за Сафара и медленно, но непреклонно по
качав головой. Шосс не стал настаивать. Он прекрасно знал, что
суеверия, гнездящиеся в большинстве людей, слишком сильны,
чтобы можно было взывать к голосу разума. Скорее, наживешь се
бе нового врага, чем разубедишь иного человека в том, что его
страхи лишь плод многовековых беспочвенных заблуждений.
Правда на этот раз дело могло оказаться куда серьезнее, нежели
