307
лист, где Майер успел что-то написать, внезапно вспыхнул. Языч-
ки пламени, охватившие его разом со всех сторон, за несколько
секунд пожрали всю бумагу, не оставив от нее ни кусочка. Лист
превратился в сажу, и эта сажа, полежав несколько мгновений,
рассыпалась в порошок, разлетевшийся микроскопической взве-
сью. Теперь на столе находился только чистый лист, на который
оседали крошечные черные точки. И тут незнакомец неторопливо
сделал несколько шагов, остановившись перед объективом камеры
так, чтобы лицо было очень хорошо видно. Его рот приоткрылся,
произнося какие-то слова. Звук по-прежнему отсутствовал, но на
экране ноутбука, накладываясь на кошмарное видео, высветилась
крупная надпись. Ее переливы красным напоминали некое уже
виденное полотно, отсвечивающее так, будто по нему пробегало
живое пламя. На этот раз они наполняли текст: "Ты тоже хочешь
сделать признание, Кольбе?" Тот, кому адресовалось послание, за-
дрожал так сильно, словно вокруг воцарился арктический холод.
Он продолжал дрожать, когда картинка погасла, оставив после се-
бя одно лишь послание, тянувшееся через весь экран. Дрожал он и
после того, как надпись испарилась, а рабочий стол обрел свой
обычный вид. Кольбе узнал человека на видео. Это был тот незна-
комец, который вручил ему и Майеру золото в обмен на алиби для
Эриха Сторма.
Карл Шимке выглядел мрачнее некуда. Творилась какая-то
чертовщина, состоявшая сразу из нескольких необъяснимых ве-
щей. Следователю очень не нравилось, когда он сталкивался хотя
бы с одним явлением, ускользавшим от его понимания. Целый на-
бор выводил Шимке из душевного равновесия. Допустим, Майер
скончался от сердечного приступа. Патологоанатом не нашел иной
причины. Все признаки указывали на столь банальный вывод, не-
смотря на отсутствие предпосылок по здоровью. Из пистолета
стреляли, но где-то в другом месте, так как звуков выстрелов ни-
кто не слышал, равно как в комнате отсутствовали гильзы и пуле-
вые отверстия. Но куда исчез лист бумаги? На последних кадрах
видео, прервавшихся в тот момент, когда Майер только собрался
писать, было отчетливо видно, что листов два. Когда же обнару-
жили тело, на столе лежал только один. Черные крошки, подозри-
тельно похожие на пепел, отдали на экспертизу. Результат оказал-
ся таков, что лучше бы его не было вовсе. Если кто и сжег показа-
ния Майера, то сделал он это при помощи сверхвысокой темпера-
туры, разрушавшей саму структуру вещества. Настолько высокой,
что вспыхнула бы вся комната разом, а пожар тут же распростра-
нился бы на весь этаж, одновременно уходя в перекрытия. Так что
же все-таки произошло, когда Майер остался один? Если его
