6
наутро спустя еще одни сутки. Если, конечно, записи соответст
вуют действительности. Если они не сбились с пути. И если этот
оазис еще существует, и его не занесло песками песчаных бурь.
Как то слишком много было этих «если», и чем ближе путники под
вигались к месту назначения, тем больше Шосс нервничал, хотя
виду и не показывал. Пожалуй, лишь один наблюдательный брат
Антоний мог угадать его состояние. Шосс уже давно проникся
уважением к этому человеку, и пару раз уже признался себе, что
предпочел бы встретить его гораздо раньше, и тем более вместо
этой старой сволочи Клауса, с которым он с давних пор имел дело.
Тогда жизнь, возможно, повернулась бы совсем по другому. С дру
гой стороны, тогда он не был бы тем, кем является, а ведь именно
такой, какой есть, он оказал тому же брату Антонию пару очень
ценных услуг, и монах явно не собирался задвигать свою призна
тельность в дальний ящик.
Нервозность Шосса была вполне понятна. Монах обещал ему
вплотную заняться делом «Волчьего глаза» и именно сейчас они им
и занимались, бредя через пески в этот затерянный оазис, в кото
ром надеялись найти ниточку к дальнейшим действиям. Нервни
чал Шосс потому, что если они не смогут отыскать этот оазис, то
тонкая ниточка, дававшая ему определенную надежду, будет ра
зорвана, а больше никаких идей относительно того, как совладать
с проклятым камнем, нет ни у него, ни у брата Антония. «Ищи у
истоков». Вот ключевая фраза, которая тревожила его разум уже
долгое время. Знать бы еще, что искать.
— Напрасно ты себя изводишь, — негромко сказал монах, внима
тельно глядя на Шосса. — Чему быть, того не миновать. Надеюсь,
мы найдем, что ищем. Все в руках Божьих.
— Это так заметно? — шевельнулся Шосс.
— Мне — да. Перестань нервничать. Что бы там ни было, мы най
дем это. А там и видно будет.
— Вам легко говорить, — пожал плечом Шосс. — Если этот поход
окончится ничем, мне светит перспектива до конца своих дней
носить этот проклятый изумруд. А с учетом того положения, в ко
тором мы оказались, даже эти дни могут существенно сократить
ся. И как мне не волноваться, когда осталось чуть больше дня пу
ти? Скоро я узнаю, есть ли мне на что надеяться.
— Надежда есть всегда, — наставительным тоном сказал монах. —
В любой живой душе всегда живет надежда. Единственное место,
где ее нет, это ад. Но на него люди обрекают себя сами.
— Эх, святой отец. Я мог бы спокойно выдержать противостояние
с любым противником, но с противником материальным. Не так
просто, оказывается, бороться с тем, что незримо и неощутимо, и
