4
явших с каждым днем запасов топлива, в которое в том числе
входил и высушенный верблюжий помет, другие быстро разгрузи
ли животных, давая им возможность как следует отдохнуть. Кто
то уже ставил навес, под которым тут же были расстелены теплые
одеяла. Кто то занимался медным чайником и съестными припа
сами. Пожилой человек, одетый, как и все остальные, в белый
бурнус, поверх которого висело простое деревянное распятие, слез
на землю с одного из верблюдов, поддерживаемый под локоть од
ним из спутников, отличавшимся сухощавой и гибкой фигурой, и
устало опустился под навесом на одно из одеял. Его спутник при
сел рядом на корточки.
— Как самочувствие, святой отец? — озабоченно спросил он, глядя
в морщинистое лицо переводившего дух человека.
— Признаться честно, не важно, — вздохнул пожилой человек,
бывший никем иным, как Антонием де Альба, герцогом де Меди
на, который предпочитал после некоторых давних событий из сво
его прошлого именоваться просто братом Антонием. — Я давно
уже не такой, как прежде. Это путешествие я выдержу, но, ду
маю, еще пяток лет и подобное мне станет не по плечу. Я тебе да
же немного завидую, Шарль. Все наши спутники утомлены, а тебе
как будто все нипочем.
— Жизнь закалила, — Шосс улыбнулся уголком рта, глядя куда то
вдаль. — Знали бы вы, в каких переделках мне иной раз доводи
лось бывать. И далеко не впервой приходится пересекать пески,
хотя бы и не эти. Отдыхайте, святой отец. Нам осталось совсем
немного.
Шосс сильно загорел, его лицо с тонким носом и короткой, вью
щейся бородкой, приобрело оттенок одного из шоколадных напит
ков, что вполне могло позволить ему при случае сойти за одного из
местных жителей. Брату Антонию повезло меньше. От немило
сердно палящего солнца его кожа сильно покраснела и начала ше
лушиться. Монах, ныне отличающийся от бедуина только распяти
ем поверх бурнуса, прятал лицо под капюшоном, а руки в рука
вах, но все равно здорово обгорел с непривычки. С носа и щек от
чаянно слезала кожа, а кисти рук напоминали своим цветом из
влеченных из дымящегося котла свежесваренных раков. Ощуще
ния, должно быть, были довольно болезненными, но монах стойко
терпел, время от времени прибегая к услугам какой то мази, кото
рую ему регулярно давал один из алхимиков, взятый в это путе
шествие.
Кроме Шосса вполне стойко, во всяком случае, внешне, дер
жался еще один путешественник, под белоснежным бурнусом ко
торого позвякивали кольчужные кольца, а на поясе висел внуши
